Приключения Уэнсдей в России
Шрифт:
Теперь они наблюдали за Антоном. Было интересно, что произойдет раньше: у него получится, или Уэнсдей станет скучно лежать и мерзнуть.
Вероятно, это был первый случай в биографии Антона Каверина, когда за ним наблюдали сразу трое. Ему захотелось оказаться находчивым. Решение нашлось. Простое. Все должно было получиться.
Поводок Крошки спустили в провал, Уэнсдей милостиво обмотала поводок вокруг руки. Только вот Крошка потерял всякий интерес к происходящему. Алабай застыл. У Антона закралась мысль, что где-то в генетическом древе Крошки
А Крошка явно снова что-то услышал. Вероятно, он не умел одновременно думать и двигаться. Но вот решение было принято, и алабай кинулся навстречу пока еле слышному рычанию. За ним вылетела из ямы Уэнсдей, Антон попытался не отставать, но быстро увяз в снегу и надеялся только не потерять из виду эту парочку.
Чтобы так рычать, нужно иметь хотя бы десяток глоток. Или одну турбину. К ним приближалось нечто, распугивая всю живность в округе.
Если бы не огромный двигатель, выпирающий позади, это можно было бы принять за большую машину. Такой себе седан вполне представительского вида и класса. Небесно-голубого цвета. На лыжах. Аэросани «Север-3».
Сани, прежде чем остановиться, сделали вираж, обдав Крошку и Уэнсдей небольшой метелью. Обоим понравилось. Турбина замолчала, и на несколько секунд Каверин решил, что оглох. Секунд было бы больше, если бы не водитель, который попытался выбраться наружу.
Вероятно, сани собирали прямо вокруг него. Водитель с трудом доставал себя из них, и совершенно непонятно, как потом он собирается вернуться за руль.
– Гости!
Корнелий Иванович Громов. Видимо, это был он. Других людей (вероятно, он все-таки был человеком) таких габаритов и голосовой мощи в округе больше не водилось. Говорил он с той сдержанной силой, которая не оставляла сомнений в том, что турбина не помешала бы ему быть услышанным.
– Наконец!
В глубины саней были заброшены последовательно Уэнсдей, Крошка, чемоданы, Антон и Карина с М2. Корнелий Иванович оглянулся в надежде обнаружить что-нибудь еще годное к отправке во внутренности вездехода. Антон почти решился рассказать, что Крошка еще не выгулян, и спросить, куда их намерены везти. Но он не собирался оставлять Уэнсдей. Или не так. Не собирался оставаться без того, кого только что извлек из снега. Никого страннее и никого чудеснее он в своей жизни еще не встречал. И уже точно не встретит.
Корнелий Иванович скользнул взглядом по поезду. Не заинтересовался и одним вероятно долго тренируемым движением нырнул за руль. У него получилось. Турбина взвыла, и сани рванули, отбросив пассажиров на заднюю стенку кабины.
– «Север-3»! – проорал Марк.
Внутри турбина была не так оглушительна, но наушники типа вертолетных явно не помешали бы.
– Не поняла?..
Уэнсдей швыряло по всей кабине, и она даже не пыталась как-то этому помешать. Вероятно, надо было просто пристегнуться, но тогда ушло бы все очарование от поездки.
– Марк, какой еще «Север-3»?
–
– Вот ты знаешь русский. Это тоже довольно странно. Почему бы не три?
М2 вернулся в свое привычное состояние. Молчания. На самом деле он не молчал. Он вел яростный диалог с собой. Просто иногда Марк включал звук и окружающим казалось, что он говорит с ними.
– Вы же к нам по обмену? – Громов развернулся всем телом, явно не переживая из-за необходимости управлять санями. – Отдохнете у нас, развлечетесь, у нас тут – ух!
Сани встали на дыбы – вероятно, от обиды, что хозяин не обращает на них внимания. Иванович легким движением руля направил транспортное средство в колею и больше не отвлекался.
Минут пять они ехали по внезапно идеально ровной трассе: если бы не снег и сосны, вполне можно было бы подумать, что летят где-нибудь над Атлантикой. Ровный гул, редкое потряхивание, даже не убаюкивавшее. А потом справа моргнуло. Вот было светло, и вдруг словно какая-то очень быстрая туча скользнула вдоль дороги. Показалось? И тут на них обрушился рев.
Сани рвались вперед, а рев не становился тише, будто его источник следовал за ними с той же скоростью.
Только минут через десять, когда сани понемногу начали снижать скорость, рев прекратился.
«Север-3» остановился. Выдвинул колеса и переключился на обычный движок. Теперь они катили по городу.
Эти дома, наверное, построили за одну ночь. Вытащили линейку длиной с километр, такой же угольник, расчертили кусок, отвоеванный у леса, и построили. Одинаковые подслеповатые пятиэтажки. Чтобы зимой не замерзнуть, с какими-то бойницами вместо окон. Через такое окно свет пробивается как-то вскользь, неохотно. Как бы уже давно день, но лампочку не выключай. Только оттенок, только намек.
Ехали, пару раз свернув на девяносто градусов то влево, то вправо. «Север-3» переключил двигатель на какой-то уж совсем бесшумный режим и вдруг покатил по дуге. К одноэтажке, стоявшей под углом ко всему городу. Будто линии улиц в этом месте стерли и оставили место для одноэтажного огрызка, который и не подозревал об окружающем его царстве прямых углов.
Вездеход встал.
Корнелий Иванович выкарабкался наружу и собрался вынимать пассажиров, но те уже выбирались сами.
– Вы тут живете?
Мысль Уэнсдей была понятна, двери оказались их водителю как раз по росту. Собственно, это единственное, что было крупным в домике. Не двери – врата.
– Нет. – Кажется, Корнелий Иванович тоже примерил дом к себе, и результат ему понравился. – Пока нет. А вы да. Дом отапливается. Не весь. Но у вас будут спальня и удобства. А прямо сейчас я буду вас кормить. В спальне – там теплее.
– Тут раньше была Академия Севера, – встрял Антон, – пока не сгорела. Вместе с городом.
– Какой-то этот дом маленький для академии, – прикинул Марк. – Наверное, как карликовые березы. На севере все маленькое…