Приключения Уэнсдей в России
Шрифт:
Понимаете, до него все считали, что это просто так повезло Мге. Все же знают: мамонты вымерли. Почему бы им было не вымереть прямо здесь?
А Дмитрий Дмитриевич покрутился тут и вернулся в Санкт-Петербург, чтобы вернуться уже с военными. Не знаю, до кого он дошел. Только ход его мыслей кому-то в столице очень понравился. Кто-то этих мамонтов убил. Кто-то очень сильный, кто не останавливался, пока… Дмитрий Дмитриевич считал, что этот кто-то остановился только потому, что кончилась еда. Кто-то всех съел. И профессор решил, что среди всех этих костей найдутся кости этого
Для исследований тут построили Академию Севера. Первые каменные дома у нас.
Прошло время. Глобальный хищник все не находился, военных отозвали, ученые что-то изучали в своей академии, а местные понемногу продолжали торговать костью.
А потом ученые что-то нашли. И это были не останки. Целехонькое чудище. Будто просто заснуло.
В академии соорудили специальную лабораторию – и вот туда эту штуку и затащили. Говорят, жуткая тварь была. Одни челюсти да глотка. Из столицы журналисты приехали, из-за границы. Готовилось что-то грандиозное. Толком уже никто не знает, но есть версия: они решили оживить чудище. Покормить. У кого-то в генштабе созрела мысль, что такая штука не помешает армии.
Ничего не получилось. Вероятно, все было не так просто. А ночью академии не стало. И это был не пожар. Не жар, а холод. Это трудно себе представить – дома, деревья крошились, города не стало за несколько часов. А вокруг только лес и снег. Не осталось почти ничего, кроме крохотного флигеля академии.
Там и собрались уцелевшие. Огонь. Поэтому флигель уцелел. Не потому, что каменный. А потому, что все, что только могло гореть, стащили к нему, обложились деревом и подожгли. Долго бы они все равно не выдержали. Тварь вырвалась на волю и хотела есть. Как это случилось, некому сказать. Люди уже прощались с жизнью, почти сутки они ждали смерти. И тут появился он. Туунбак. Разное рассказывают. Одни – что это такой морской зверь. Только далеко тут до моря. Другие – что это огромный белый медведь. А кто-то вообще считает, что это гигантский волк с шестью лапами…
Но, кем бы он ни был, он пришел. И убил тварь одним ударом. И спас людей. И ушел. Флигель этот был хозяйственной пристройкой. Кухня, кладовая, спальня для прислуги. Там была еда. Вот и продержались до приезда спасателей. Что странно – не нашли ничего на месте лаборатории. Ни чудища, ни останков людей. Будто и не было ничего. А город вяленько досуществовал до наших дней. И золотой прииск восстановили, небольшой, но работает. И оленьи фермы. Фермы, правда, недолго тут были. Школа опять-таки.
А туунбак рядом. Ревет, ждет чего-то, и нам спокойно, что он здесь. Только позови…
– А как позвать? – Уэнсдей устала, ей хотелось конкретики.
– Это же легенда, – обиделся Никита. – Кстати, на той неделе вертолет будет, обещают итальянскую кофемашину привезти.
– Чего-то не особо торопился спасатель-туунбак. Сутки ждал.
– Может, он медленный? – предположил Никита. – Пока добрался…
– То, что у вас ревет и бегает за аэросанями, – быстрое. Очень.
– Мало времени очень! – внезапно вылетело у Марка.
– В смысле?
Чтобы понять, что произнес Марк Мрак, надо хотя бы примерно
– Сутки с момента крика Карины. И кто-то умрет. Уже скоро.
Обычно так пересказывают прогноз погоды. Будет ветрено и дождь. Непременно кто-нибудь скоро умрет.
– Надеюсь, нас тут уже не будет, – с некоторым сожалением отозвалась Аддамс. – И никого не будет. Поезд ведь стоит, никуда не делся, жителей у вас тут… В вагоне будет тесно, но до райцентра добраться – норм. Потому как та тварь… которая, как вы думаете, исчезла, а точнее, сначала погибла, а потом исчезла… Целехонька. И… мне кажется, я ее разбудила.
Уэнсдей Аддамс ждала реакции. Ну, что-то типа: «А, понятно, сейчас собираемся и едем».
– И Карина уже кричала, – попыталась она достучаться еще раз.
Что-то говорить еще, кажется, было бесполезно. Люди странные. Нормально бежать сломя голову подальше от места, где такое случилось. Нет, живут, еще и радуются, несмотря ни на что. Несмотря ни на что, можно что-то делать, но не жить. Жить надо там, где море, тепло и много вкусной еды. Остальные варианты – для экскурсий.
Антон Каверин немного побледнел и, как ему казалось, произнес важно и значительно:
– Мы должны собраться все вместе и убить чудовище. И не ждать никого.
– Ага. – Уэнсдей посмотрела на Антона с восхищением. – Только получится, скорее всего, не убить, а покормить. А вот не хотелось бы.
Корнелий Иванович наконец-то отмерз:
– Так вы к нам не по обмену, а зачем?
– В наказание за неуспеваемость. – М2 даже не пытался смягчить.
Громов совсем расстроился:
– То есть у нас так плохо, что тут можно жить только в наказание?
Надо было сказать Громову, что нет. Но Карина молчала, Марк уже выдохся, а Уэнсдей просто не видела смысла сотрясать воздух очевидным.
– Я думаю, это не туунбак, а амарок, – нерешительно заметил Антон.
– Чего?! – переспросила Уэнсдей, а подумали точно все.
– Ну, туунбак – это медведь. Из мифов. Гигантский, страшный, но медведь. А медведи – они, конечно, ревут, но… На самом деле я много раз пытался понять. Даже записывал этот рев. Это, скорее, вой. Только воет что-то большое. А воют волки. И потом, он же быстро бегает. За санями Корнелия Ивановича он всегда бегает. Ему нравится. А медведи не любят такого. Вы сами сейчас говорили: туунбак только через сутки подоспел, потому что медленный. А вот так, чтобы за санями гонять, – так только волки и собаки делают. Играют. Поэтому, скорее, амарок. Большой. Очень большой волк.
– Корнелий Иванович, – заставила себя сказать Уэнсдей, – не знаю, кто ваш спаситель – туунбак или аморок, но у вас тут очень интересно. И у меня есть опыт. Если намечается что-то такое интересное, людям лучше уехать. После интересного много трупов обычно. Уехать надо сегодня.
Она внимательно присмотрелась. Кажется, никто не звонил своим, ну там, собираем чемоданы, берем только самое необходимое, утюг не забыть выключить и воду проверить.
Уже не особо надеясь, Аддамс продолжила: