Приключения в Берлине
Шрифт:
Он улыбнулся ей и встал.
Но прежде чем покинуть купе, он повернулся к ней.
— Просто помните, Лоилия, что мы одержали победу там, где люди не столь умные могли бы потерпеть поражение.
Он вновь улыбнулся ей, захлопнул за собой дверь и отправился в свое купе.
Лорд Брэйдон не поднимался, пока стюард не разбудил его.
Он сообщил, что в вагоне-ресторане накрывают к завтраку и что они прибудут в Антверпен через час.
Лорд Брэйдон не имел намерения идти в вагон-ресторан из опасения попасться
Ему пришлось бы тогда объяснять, почему Лоилия едет с ним.
Он очень хорошо знал, какие предположения вызовет у большинства его знакомых присутствие в его обществе молодой девушки без сопровождающих.
Он знал также, что у нее не возникло бы и мысли, будто в их совместной поездке можно усмотреть нечто предосудительное.
Поэтому он заказал завтрак в купе для себя и такой же — для нее.
Он был уверен, что Тарстон Стэндиш позаботится о себе сам.
Тот, однако, пришел в купе лорда Брэйдона лишь за несколько минут до прибытия в Антверпен.
Он все еще был в одежде слуги и выглядел значительно лучше, чем вчера.
Тщательно закрыв дверь, он сказал:
— Как ваш слуга я искренне прошу прощения за слишком долгий сон после того, как мы проехали границу.
— Я думал, — улыбнулся ему Лорд Брэйдон, — вы будете лежать без сна, в догадках, что же там происходит, и должен признаться, я сам изрядно перенервничал.
Он рассказал Тарстону Стэндишу обо всем, что произошло ночью.
— Думаю, все опасности позади, — добавил он, — но было бы весьма опрометчиво давать стюарду основания думать, будто мы ведем себя иначе, нежели должны вести себя, по его мнению, обычные пассажиры, — до тех пор, пока мы не окажемся на борту моей яхты, которая, надеюсь, ожидает нас в гавани.
Тарстон Стэндиш согласился с ним и начал поэтому прилежно собирать и паковать его вещи.
Затем он прошел в соседнее купе, чтобы уложить чемодан Лоилии.
К тому времени они уже подъезжали к вокзалу.
Лоилия поняла по взгляду отца, что она все еще должна вести себя так, будто он — слуга, за которого себя выдает.
Поэтому она вышла на платформу вместе с лордом Брэйдоном.
Они оставили Тарстона Стэндиша, чтобы он нашел носильщика и следовал за ним, пока они пойдут к гавани.
Они увидели яхту лорда Брэйдона, пришвартованную в стороне от причала, где стоял пароход, курсирующий через Канал.
На мачте яхты был поднят английский военно-морской флаг.
Он выглядел таким безошибочно британским, что Лоилия больше не могла медленно идти к трапу.
Она хотела бежать, зная, что на борту яхты сможет наконец почувствовать себя в полной безопасности и ей ничто больше не будет угрожать.
Тарстон Стэндиш расплатился с носильщиком, принесшим их багаж.
Затем, поднявшись на борт, он сразу пошел вниз.
Тревожась о нем, Лоилия
Инстинкт подсказывал ей, что каюта лорда Брэйдона должна находиться в дальней части кормы, а каюты ее и отца должны примыкать к ней.
Она прошла в каюту слева.
Отец лежал на кровати с прижатой к боку рукой.
И тут она увидела, что пальцы его в крови.
— Папа! Папа! — закричала она. — Что с тобой случилось?
— Они заподозрили меня, — с трудом выговорил отец побелевшими губами, — и кто-то ударил меня ножом, когда я выходил из вокзала.
У Лоилии вырвался крик ужаса.
Она повернулась к двери, чтобы позвать на помощь, и заметила Уоткинса, идущего по коридору.
Он был без фуражки, макинтош скрывал его вульгарный пиджак.
— Папу ударили ножом! — закричала она.
Уоткинс сразу начал действовать.
Он снял макинтош и пиджак и послал Лоилию за капитаном, который, по его словам, знает все способы лечения ран, и стал принимать меры для предотвращения большой потери крови у раненого.
Позже, вспоминая все происшедшее, Лоилия говорила, что ей казалось, будто она вновь очутилась в прежнем кошмаре.
Лорд Брэйдон приказал немедленно отплывать, но не в открытое море, а идти вдоль берега по направлению к Кале , откуда начинался кратчайший путь через Канал.
— Если вашему отцу понадобится доктор, что, по мнению Уоткинса, маловероятно, — сказал он Лоилии, — мы сможем быстро зайти в какой-нибудь порт у побережья, а кроме того, надо пока ограждать его от качки в открытом море, желательно подольше.
Он говорил спокойно и уверенно.
Лоилия хорошо понимала, что для отца, находящегося в состоянии истощения, большая потеря крови может оказаться фатальной.
Уоткинс вернулся от своего пациента, и лорд Брэйдон отправил ее из своей кабины в салон.
Она сидела убитая горем, когда он вновь присоединился к ней.
Она не плакала, но лорд Брэйдон понимал, что она должна сейчас чувствовать.
Он сел рядом с ней на софу, покрытую красивым английским ситцем.
Он положил руку на ее стиснутые пальцы.
— Все могло быть значительно хуже.
Если б это произошло, когда мы были еще в Германии, вероятно, никто бы из нас не спасся.
— В-вы думаете… эта рана… убьет папу? — прошептала Лоилия.
— И Уоткинс, и капитан говорят, что он родился в рубашке. Нож не повредил ни одну из артерий, поэтому рана не очень опасна.
Его слова звучали успокаивающе.
Лоилия смотрела на него, чтобы убедиться в правдивости его сообщения, и слезы катились по ее щекам.
Непроизвольно он полуобнял ее за плечи.
— Все будет хорошо. Обещаю вам, что Уоткинс спасет вашего отца, как он спас когда-то меня. Он — прирожденный целитель и, несомненно, был им в одном из своих последних перевоплощений.