Приключения в книжном магазине
Шрифт:
Говорить же Петр просто обожал а главное, умел. В разговоре с ним люди как-то по-особому расслаблялись и охотно доверяли самое сокровенное. Трудно сказать, почему. Возможно, потому, что в отличие от многих других любителей побеседовать, Петр не набрасывался на человека, а начинал диалог вкрадчиво, не торопясь. Во время разговора с ним почти у всех собеседников на лице появлялось одинаковое выражение. Это было некое благодушие, смешанное с сонно-задумчивой радостью. Многие с удивлением замечали, что им «влезли в душу» лишь после разговора с Петром. Но поздно тайные мечты и наболевшие переживания
Свою способность к общению Петр подметил еще в детстве, и с тех пор не раз удивлялся себе. А со временем перестал удивляться, решив, что это Дар Свыше, которым грех не пользоваться. Возможно, из Петра вышел бы великий артист, пойди он в театральное училище, как предлагали школьные учителя…
Но потом все изменилось, поскольку Петр увлекся пивом, вином и водкой. Как это началось, он и сам толком не заметил. Эти популярные напитки он стал употреблять еще с десятого класса — понемногу, по праздникам, а после поступления в университет помногу и далеко не только по праздникам…
— Ну что, выпьем пивка? предлагали ему знакомые. А то здоровья слишком много, надо же его тратить…
— Можно! — соглашался Петр. — Кстати, а вы знаете, что алкоголь полезен для здоровья?
— Да ну?
— Конечно! В небольших количествах его выделяет и сам организм… Так давайте ему поможем!
Очень скоро, уже на первом курсе, здоровье стало пошаливать — кололо в правом боку, часто болела голова, дрожали руки… Но главным было то, в чем Петр не хотел признаваться самому себе его Дар угасал. Постепенно это проявлялось все сильнее. Все чаще попытки завязать разговор оканчивались неудачей, а с трудом завязанные беседы неожиданно прекращались. Причина, как смутно понимал Петр, была связана с самоконтролем. Он разучился вовремя делать паузы. Произнося речь, увлекался и не мог остановиться. В очередной критический момент Петр ясно чувствовал, что его опять понесло. И при этом прекрасно видел, что на лице собеседника зреет удивление, превращается в улыбку, а улыбка исчезает, уступая место нетерпению. Видел — но ничего не мог с собой поделать. Или — не хотел…
— Понимаете, наша Вселенная бесконечна! восторженно внушал он девушке, которая слушала вполуха, набирая сообщение на сотовом телефоне. — К тому же она еще и расширяется! Как известно, галактики разбегаются друг от друга — причем чем дальше они от нас расположены, тем быстрее… Что из этого следует? Как вы полагаете?
— А? девушка рассеянно посмотрела на него. — И что же?
— Ну как же? Конечно, то, что когда-нибудь Вселенная начнет сжиматься! Впрочем, расширение может быть и бесконечным… Понимаете, приблизительно через 10 миллиардов лет после Большого Взрыва…
— Вообще-то, я спешу, небрежно сказала девушка. — Вот, кстати, моя маршрутка.
— Ясно… с досадой произнес Петр. А номер телефончика оставите?
— В другой раз.
— Когда же? Ведь Вселенная бесконечна!
— Рано или поздно. Ведь когда-нибудь она начнет сжиматься.
Таким образом, столь любимый Петром процесс общения теперь стал часто прерываться весьма неприятным образом. Один за другим собеседники уходили, оставляя Петра голодным. Но он не сдавался, вновь и вновь предпринимая
В тот осенний вечер Петр возвращался со дня рождения, который отмечали в общежитии его случайные знакомые. Добредя до остановки, прислонился к дереву и стал ждать. Но то ли автобус все не приходил, то ли Петр часто засыпал и пропускал один рейс за другим, только уехать никак не удавалось. Сознание временами гасло, а когда наступало прояснение, Петр смутно ощущал рядом какое-то движение. Вроде были какие-то звуки, кто-то что-то ему говорил, но ответить не хватило сил. Затем внимание опять куда-то ускользнуло, и все погрузилось в засасывающий мрак.
…В голове гудело. Петр с трудом открыл глаза. «Где я?» — мелькнула привычная уже мысль. Последние два месяца Петр все меньшее удивлялся тому, что видел вокруг при пробуждении. Он уже обнаруживал свое присутствие под кроватью, на балконе, в шкафу, а однажды — на шкафу.
Ага, он дома, встал с кровати и на что-то опирается… Нет, видимо на даче… Или опять на балконе общежития, потому что на полу не хватило места?.. Нет, это было вчера. Вдруг Петр ощутил холод, и что в своих объятиях он сжимает нечто твердое и неустойчивое. Оказалось, что это дерево, которое слегка покачивалось от сильных порывов ветра.
Как же холодно! Петр выругался. Ох уж этот ветер!.. Дует, словно душу хочет вынуть… И вообще, весь этот мир коварен и жесток… Вот, кстати, интереснейшая тема для беседы… Петр оглянулся, но поблизости не было никого. Вообще никого! Это лишний раз подтверждает жестокость мира! Впрочем, вот один кандидат гражданин в длинном черном плаще, торопливо и озабоченно идущий навстречу.
— Как вы полагаете, наш мир жесток? — заплетающимся языком спросил его Петр. Или добр? Или ни то, ни другое?
Гражданин в плаще остановился и посмотрел на Петра. Странный, пронизывающий взгляд ~ как будто видящий все насквозь. И, но в то же время отстраненный, какой-то далекий…
— А кто сказал, что наш мир существует? спросил человек в плаще.
— Чего? Случайный собеседник присмотрелся, с сожалением покачал головой и ушел. Петр озадаченно глядел вслед и ощущал, как внутри нарастает неприятное чувство досада. Как же так? Раньше он ни за что не упустил бы такого случая и обязательно раскрутил бы гражданина как минимум на часовой разговор! А сейчас — лишь нелепое «Чего?», и прощай, общение…
Петр почувствовал, что снова засыпает, и встряхнулся. Затем усилием воли поднялся с колен, и с трудом побрел ко входу в книжный магазин, шатаясь и выписывая зигзаги. Постепенно становилось лучше, и когда он наконец дошел, преодолев пятьдесят метров за десять минут, то чувствовал себя уже вполне сносно. Постояв на всякий случай еще пять минут, Петр сел на скамейку и немного посидел. Наконец, обретя уверенность в своей способности держать-равновесие, встал и вошел внутрь…
Петр любил бывать в книжных магазинах. Но отнюдь не из-за интереса к книгам просто там были неплохие условия для общения. Конечно, общаться можно было не только в книжных магазинах. Для этого годилось любое место — автобусная остановка, скамейка в парке, пляж, картинная галерея… Однако сегодня уже поздно для поиска другой территории…