Приключения в стране львов
Шрифт:
Фрике, приняв все это за пустые угрозы, стоял на своем.
Но крики усиливались, и вот уже полетели первые стрелы и ружейные пули.
Продвигаться дальше было бы безумием.
Раздосадованный Фрике все же приказал отступить. И не потому, что посчитал невозможным прорыв через линию пирог. Он вообще не рассматривал этот заслон как серьезное препятствие: его люди разметали бы жалкие лодчонки в один момент.
Вот о чем думал юный парижанин:
«Выстрел из картечницы тут же рассеял бы их, и мы бы быстро одержали победу. А потом? Мы станем известны всем прибрежным неграм, нас начнут преследовать, как диких зверей, и мы будем беспрестанно воевать!
— Задний ход!
ГЛАВА 11
Смелый, но осторожный. — Философия лентяя. — Отъезд парламентера. — Квартет пьяниц. — После ячменного пива — ром по случаю заключения договора. — Известия о беглецах. — Генерал и военный министр — и все за тридцать шесть часов. — Возвращение шлюпки, — Фрике идет пешком, — Через девственный лес. — Трудности сухопутного путешествия в экваториальной глуши. — Жара, лихорадка, малокровие, насекомые. — О хищниках и пресмыкающихся. — Носорог!
Тот, кто знает бурный темперамент Фрике, поймет, что одна только мысль остановиться и не расшвырять эти пироги, загородившие Рокелле, и не пронестись страшным метеором мимо наглецов, чтобы доказать им: он, парижанин, плюет на их ультиматум! — уже была для него актом героизма!
Люди в лодке наверняка одержали бы победу. Ну, в самом деле, какое сопротивление смогли бы оказать негры на пирогах бронированной шлюпке с ее паровой машиной, картечницей и экипажем, вооруженным до зубов?! Результат битвы был предрешен. И все-таки Фрике отступил! Фрике, этот смельчак?! Да, потому что он умеет сочетать храбрость с осторожностью. Разгромить негров несложно, но вот как пойдут дела дальше? Вдруг эта победа окажется пирровой? [103] Ведь надо не только проникнуть во вражескую страну, но еще и пройти через нее, а шлюпка, с помощью которой он мог бы нанести первый удар, непригодна для беспрестанной войны.
103
Пиррова победа — сомнительная победа, не оправдывающая принесенных ради нее жертв. От имени эпирского царя Пирра, одержавшего над римлянами в 279 г. до н. э. победу, стоившую ему огромных потерь.
Мирные цели не должны достигаться насилием, а иначе вражда с местными жителями будет неизбежной. На белых попросту станут охотиться, и им даже не удастся вернуться назад…
Вот о чем с присущим ему здравым смыслом думал парижанин. Приняв решение, он, по его собственному образному выражению, «запер в сундук свои наполеоновские планы» и скомандовал:
— Задний ход!
Негры, увидав, что шлюпка уходит, торжествующе закричали, но не выразили ни малейшего намерения ее преследовать. И многим из них это спасло жизнь, потому что второй поблажки от Фрике они бы не дождались.
Стало ясно, что лодка может находиться ниже по течению, но не смеет приближаться к заграждению.
Фрике отвел шлюпку в безопасное место, куда не долетали пули туземцев, и поставил
— Хочешь пойти к тем людям, которые загородили реку, спросить у них, почему нас не пропускают, и постараться разузнать что-нибудь о капитане? (Как вы помните, сенегалец присвоил этот чин Барбантону.)
— Мой ходить! — ответил тот просто.
— Ты не боишься, что тебя убьют?
— Нет, хозяин, это мне все равно!.. Когда мертвый, не надо работать!
— Прекрасная философия для лентяя, хотя мне она и чужда. Ну а вдруг они сделают тебя рабом?
— Мой не боится. Твой приходит, большая лодка, большие ружья и вернуть тебе добрый лаптот!
— Ты прав, мой храбрец, я приду, чтобы любой ценой вырвать тебя из их мерзких лап, и обязательно разобью много голов, если кто-нибудь из этих наглецов осмелится тронуть моего парламентера! Но я надеюсь, что они поведут себя честно. Только не забудь сказать им, что мы французы!
— Хорошо, здравствуй, мой уже пошел!
И сенегалец ловко спускается в маленькую лодку, привязанную к корме шлюпки, берет длинное весло, каким пользуются туземцы, плавающие по рекам Африки на пирогах без руля, и смело отправляется вверх по Рокелле.
Проходят два часа, четыре, шесть, а лаптота все не видно!
Хотя Фрике и знал по опыту, какими долгими бывают эти африканские переговоры, называемые туземцами «палабра» [104] , он все-таки заволновался: ночь наступила, а его посланца нет как нет!
104
Испанское «palabra» означает «слова». Так негры западного побережья Африки называют свои советы и собрания. (Примеч. авт.)
На всякий случай он приказал держать шлюпку под парами, чтобы в любой момент можно было трогаться в путь. Тщетно старался он уснуть: беспокойство прогоняло сон.
Фрике как раз решил, что с рассветом отправится на выручку лаптота, когда вдруг услышал веселые крики и громкий смех, далеко разносившиеся по спокойной глади реки.
Вскоре раздался плеск весел и показались освещенные луной лодка и пирога, в которой сидело несколько негров.
Картина была вполне мирной, но Фрике тем не менее остерегался ловушки.
— Кто идет? — крикнул он так громко, что разбудил весь экипаж.
— Это мой, мой, добрый лаптот, хозяин!
— Наконец-то, — обрадовался Фрике, узнав голос негра. — А это кто рядом с тобой?
— Негры-дезертиры. Мой пил, они пил, все пил… Мой привел их для экипаж лодка… если ты хотел! Если ты не хотел — отрежь голова!.. Голова нет — человек не мешает!
«Бедняга пьян как сапожник, — сказал себе Фрике, будучи не в силах удержаться от смеха. — Ладно, главное, что явились и он, и его новобранцы!»
— Давай поднимайся! Только осторожно, не то упадешь в реку и утонешь!
Лаптот привязал лодку со старательностью пьяного, который хочет показать, что с ним все в порядке, потом присел на корме и позвал своих спутников.
Эти малые, которые в нормальном состоянии не посмели бы даже приблизиться к шлюпке, немедленно ухватились за канат и взобрались наверх с обычной для негров, прирожденных гимнастов, ловкостью. Впрочем, когда они ступили на палубу, стало заметно, что их пошатывает.