Приключения в стране львов
Шрифт:
Отлично! Дело опять пошло на лад, и сооружение временного шоссе продолжалось.
Хотя жандарм и внушил своим подчиненным большое рвение к работе, ее все-таки приходилось ненадолго прерывать: людям следовало подкрепиться.
Но затем настилка гати возобновлялась.
С момента похищения вождя миновало более четырех часов, хотя они и пролетели для всех незаметно.
Наконец дорога привела к густым зарослям тростника. Растения были так переломаны и утоптаны, что образовалось нечто вроде небольшой полянки. Может, здесь побывало целое стадо гиппопотамов?..
Фрике,
Прямо перед ним, в пяти-шести шагах, на болотистой почве лежали две черные ноги, раздавленные и покрытые тучами разноцветных мух; чуть повыше колен виднелись два лоскута красной материи — остатки английского генеральского мундира, который был на Сунгуйе. Все остальные части тела несчастного вождя как раз исчезали в огромной, до пределов растянутой пасти змеи.
— Черт возьми! Чудовище здесь!
Гигантская рептилия поглощала покойного монарха. Переломав и перетерев человеческое тело, обильно смочив его слюной, змея заглатывала добычу с головы. Эта операция была уже на две трети завершена: сейчас исчезнут ноги, и вождь окажется похороненным в живой могиле.
Но какая у этой змеи была голова! Какое туловище! Фрике, прочитавший много книг о путешествиях и сам уже навидавшийся всяческих чудес, даже не представлял себе, что природа способна сотворить подобное страшилище.
Сейчас, когда животное едва не лопалось от сытости, оно было не опасно.
Хотя змея еще и не спала (наевшиеся гады обычно засыпают), она никому не могла причинить вреда своими исполинскими челюстями.
Змеиные зубы загнуты таким образом, что, впившись ими в крупную жертву, животное уже не может выпустить ее. Оно непременно пропустит добычу через все свои пищеварительные органы. Кольцевые мускулы медленно и лениво сжимаются, проталкивая жертву все дальше и дальше, и это продолжается иногда несколько дней — в зависимости от размеров добычи. Иногда даже случается, что часть уже перетертого и смоченного слюной змеиного обеда пожирается мухами и протухает раньше, чем бывает проглочена.
У пресмыкающегося, казалось, жили одни только глаза. Фрике внимательно и холодно смотрел в них: черные, маленькие и подвижные, как у птицы, они время от времени прикрывались веками.
Фрике понимал, что, если такая змея ударит кого-нибудь хотя бы хвостом, это будет равносильно падению на него целого дерева, поэтому ему хотелось поскорее расправиться с чудовищем.
Для этого хватало одного выстрела из карабина Гринера. Фрике не собирался применять разрывные пули — ведь они испортят красивую кожу, которая станет украшением коллекции.
Юноша велел всем отойти подальше, а сам хладнокровно приблизился к змее на расстояние двух метров и собрался выстрелить ей в голову… Однако, подумав, он решил, что даже мгновенно убитое животное (если учесть его вес) может в последней предсмертной судороге нанести очень опасный удар.
Фрике отступил на несколько шагов, вскинул ружье и выстрелил.
Сквозь дымовую завесу он увидел длинное взметнувшееся вверх тело, которое тут же упало на зыбкую болотистую почву. Через
Змея мертва, в ее затылке зияет рана. Пуля пробила шейные позвонки, мгновенно убив чудовище. Но оно оказалось таким живучим, что последняя спазма подняла все его тело и швырнула на смятый тростник.
Теперь Фрике получил возможность рассмотреть рептилию повнимательнее. Невзирая на свою способность ничему не удивляться, он был поражен размерами этого колосса, глубоко погрузившегося в вязкую болотную жижу.
Парижанин подозвал Барбантона, и тот подошел к нему со всей своей негритянской свитой.
— Посмотрите-ка, дружище, какого красивого земляного червячка я уложил!
— Превосходно! Он весит по меньшей мере тонну! А длина-то, длина! Метров двенадцать — тринадцать, если не ошибаюсь! И толщиной с изрядный бочонок! Кстати говоря, что вы собираетесь с ним делать?
— Все очень просто. Ваши негры обвяжут гада длинной и крепкой лианой, вытащат на твердую землю и сдерут с него кожу: она великолепна, и месье Андре с радостью присоединит ее к своей коллекции. А мясо, которого здесь и впрямь около тысячи килограммов, съедят подданные покойного Сунгуйи — оно наверняка ничуть не хуже слонятины. К тому же вы можете объяснить им, что змеиное мясо очень полезно, легко переваривается… в общем, говорите все, что вздумается, лишь бы нам от них как-нибудь отделаться! Заставьте поработать вашу фантазию! Впрочем, я уверен, что они не откажутся от священного мяса змеи, которая закусила их монархом: ведь у него был волшебный талисман, делавший его полубогом, и, значит, съев этот деликатес, они и сами приобщатся благодати!
— Ладно, я все понял. Ну а как быть с трупом?
— Не беспокойтесь, я сам извлеку из змеи то, что осталось от Сунгуйи, и утоплю останки в болоте.
— Очень рад, что в траурной церемонии вы обойдетесь без меня: я чувствую к ней глубочайшее отвращение!
— Все зависит от нервной системы. Я, например, отношусь к этому совершенно спокойно.
Тут Фрике подошел к мертвой змее, разжал ей тесаком челюсти, широко раскрыл пасть чудовища, использовав в качестве рычага кусок дерева, и вытащил оттуда труп чернокожего царька.
Молодой человек увидел на шее жертвы кожаный мешочек с медальоном, быстро достал не принесший никому удачи фетиш и спрятал его в карман.
При этом юноше пришло на ум одно философское соображение: верно говорят — то, что кому-то горе, другому счастье. Бедняга Сунгуйя погиб, и после его смерти супруга нашего уважаемого жандарма получит медальон вместе с драгоценным лотерейным билетом.
«Кажется, Барбантон ничего не заметил. Тем лучше: не придется объясняться с ним!»
Все произошло именно так, как и хотелось Фрике. Негры без всяких церемоний опустили в тину того, кто совсем недавно был их вождем, завязали на шее чудища петлю из лианы, которая по прочности не уступала канату, вытянули змею из болота, помогли Фрике снять с нее шкуру, разрезали тушу на куски, прокоптили их над костром и спокойно направились к поселку, нагруженные, как мулы контрабандистов.