Приключения Вернера Хольта
Шрифт:
По узким тропинкам и еле приметным охотничьим стежкам они все выше и выше взбирались на крутые горные склоны, поросшие девственным лесом. Бем ориентировался по карте. Одно отделение он выслал вперед как дозор, а рота, растянувшись длинной цепочкой, двигалась следом. По широкой, хорошо укатанной проезжей дороге они около полудня без особых происшествий, хоть и усталые от марша, достигли места назначения.
Перед ними открылась тянувшаяся с востока на запад зеленая долина километра в три шириной. Дорога выходила из лесу с юга, спускалась круто в долину, пересекала ее, затем снова карабкалась
У подножья горы, на лугу, Бем приказал остановиться. Постепенно подтянулась вся рота. До перекрестка было с километр.
— Первый взвод, — скомандовал Бем, — окапывается здесь, по обе стороны дороги, фронтом на юг, к горам. Второй и третий взвод — на ремень! Шагом… марш!
Шагах в ста от перекрестка он опять велел остановиться.
— Третий взвод идет через перекресток и мост примерно на километр за деревушку и окапывается там фронтом на север, к горному склону. Третий взвод, выполняйте!
Он вытащил карту и стал совещаться с Ришкой.
Хольт огляделся. Луга были заболоченные. Н-да, здесь окапываться удовольствие ниже среднего, подумал он. Справа шагах в пятидесяти у дороги стоял дом, должно быть трактир. Слева Хольт увидел три одиноко стоящих крестьянских двора, нижнюю дорогу, за дорогой ручей, через который был перекинут низкий деревянный мост. Строения по ту сторону ручья, дом и сарай, очевидно, принадлежали лесопилке — так заключил Хольт по штабелям досок во дворе. К востоку от деревни ручей перегораживала запруда. Тут от ручья ответвлялся рукав, нырял под шоссе и, пройдя по участку лесопилки, снова с ним сливался. Справа, по нижней дороге, примерно в двухстах метрах от перекрестка, Хольт заметил еще один крестьянский двор, вернее его остатки, так как дом спалили дотла.
Оба унтер-фельдмейстера все еще совещались. Вольцов бесцеремонно подошел. Команда потянулась за ним и столпилась вокруг начальства.
— Хорошо, — сказал наконец Бем, — второй взвод расквартируется в деревне.
Вольцов, вытянув руки по швам, спросил:
— Почему первый и третий взвод окапываются в километре от деревушки? Не следовало бы зря дробить силы!
— Не рассуждать, болван! — рявкнул взбешенный Бем. — Как вы смеете лезть не в свое дело?
Вольцов что-то очень долго поправлял каску. Бем закричал:
— Второй взвод, как приказано, в деревню, в резерв! Первый и третий останутся там, где окопались, — в открытом поле у нас над этими бандитами преимущество, я больше не дам себя втянуть в уличные бои. Выставлю на нижней дороге парных часовых, а вы, болван разэдакий, с вашей командой будете стоять в карауле, пока у вас кишки из задницы не вылезут! — Доругивался он уже с меньшей яростью, гнев его улегся. — Составить винтовки! Можно курить! — Бем развалился на траве и отстегнул флягу. — Вольцов! Отдельной команде подыскать квартиры!
Они зашагали по пыльной дороге.
— Посмотри-ка! — сказал Вольцов и указал
Постояв на перекрестке, Вольцов, Хольт и Гомулка направились через мост к лесопилке. Хольт пошел за Вольповом в дом. Гомулка распахнул дверь в мастерскую. В комнатах все стены были изрешечены пулями. Вольцов затопал по лестнице на второй этаж. Хольт под разбитым окном увидел труп с раздробленным лицом и выбежал на волю.
В тот же миг из двери мастерской, находившейся всего в нескольких шагах от жилого дома, вышел Гомулка, нет, не вышел, а вывалился. Он вцепился в дверную ручку и потому невольно притворил за собой дверь, затем бессильно прислонился к стене. Лицо его было иззелена-желтым. Его всего скрючило, он закрыл глаза ладонями.
— Зепп! — испуганно вскрикнул Хольт. Гомулка опустил руки и застонал. Взглянул на Хольта. В глазах у него застыл ужас.
— Не ходи туда! — прохрипел он. — Ради бога, не ходи! — И снова прижал ладони к глазам.
Хольт растерялся. Предчувствие чего-то до жути страшного сдавило ему горло.
Гомулка глухо проговорил:
— А впрочем… иди… Ступай же!
Хольт снял карабин с плеча, но потом снопа взял на ремень, вытащил парабеллум и поставил на боевой взвод. Распахнул дверь. Перед ним был узкий коридор. Он вошел. Дверь за ним закрылась. Осторожно заглянул в контору. Никого. Наконец вошел в мастерскую.
Прошло несколько секунд, прежде чем глаза его свыклись с темнотой. И тогда он увидел. Но то, что он увидел, было так чудовищно, что даже сразу не укладывалось в мозгу, а составлялось из каких-то кусочков, как мозаика. Но вот оно дошло до его сознания. Все закружилось, какая-то красная, потом черная пелена встала перед глазами. Он ухватился за косяк. Хотел бежать, однако ноги не слушались и дрожали.
Он увидел циркульную пилу. На усыпанном опилками и пропитанном кровью полу было разбросано русское обмундирование. Тут же валялись две отпиленные выше колен ноги, рука и часть бедра. На станине лежал обнаженный безрукий торс мужчины. На груди у него была вырезана пятиконечная звезда. Круглое полотнище пилы вырвало кишки, и внутренности, клочья мяса и кал наполняли комнату невыносимым зловонием.
Кто-то влетел в комнату и отпрянул. Это был Вольцов. Он тоже позеленел. Поднял плечи и резко дернул голову в сторону. Схватил Хольта за руку и выволок на воздух. Хольт, пошатываясь, сделал несколько шагов. К горлу подступала тошнота. Его вырвало. Вольцов, стоя рядом, приговаривал:
— Давай, давай, вытряхивай… Сразу легче станет. — Потом хлопнул его по спине. — Пошли отсюда!
На обратном пути они встретили Феттера с остальными.
— Два дома вполне подходящие, — сообщил Феттер, — но в хлеву не то что свиньи — кролика не найдешь!
— Молчи уж лучше! — отрезал Вольцов. Он отправился прямо к Бему. Бем спросил:
— Где?
Вольцов указал рукой на деревню. Бем поднял плечи и покачал головой, но тогда Вольцов взбеленился.
— У нас тоже нервы, сходите сами посмотрите, что натворили эсэсовцы.