Приключения во дворе
Шрифт:
Отделение милиции помещалось в первом этаже высокого нового дома. Иван Степанович и Анюта поднялись на несколько ступенек, прошли по пустынному коридору, выкрашенному голубовато-серой краской, и остановились у двери, на которой висела дощечка с надписью: «Начальник оперативного отдела». Иван Степанович постучал в дверь. «Войдите!» — крикнули из комнаты. Иван Степанович и Анюта вошли.
За письменным столом сидел худощавый, невысокий человек в милицейской форме. На стуле, стоявшем у стены, сидела женщина в синем костюме
— Садитесь, — сказал человек, сидевший за столом.
Иван Степанович и Анюта сели.
— Портсигар у вас? — спросил человек за столом.
Иван Степанович молча положил портсигар на стол.
Человек, сидевший за столом, очевидно, начальник оперативного отдела, взял его и внимательно осмотрел.
— Так, — сказал он. — Именной. Почётная награда. И вещь сама по себе дорогая. — Он поднял глаза и посмотрел на Анюту. — Как же ты, Анюта, за Мишей-то недоглядела? — спросил он.
Чего угодно ожидала Анюта, но не этого простого вопроса. Откуда он знает имена её и Миши? Откуда он знает, что она недоглядела за ним?
— Он мальчик честный, — сказала она, — честное слово, честный! — Она смешалась и замолчала.
А начальник оперативного отдела продолжал смотреть на неё и тоже молчал.
— Да, — наконец сказал он, — родятся-то, понимаешь, все честные, а потом раз споткнулся, другой споткнулся и пошёл кувыркаться по жизни, так что уже не остановишь. Ты это понимаешь?
— Понимаю, — шепнула Анюта.
— Как же так, отец в экспедиции, мама в больнице, значит, ты глава семьи?
— Я, — шепнула Анюта.
Теперь она окончательно ничего не понимала: откуда здесь всё известно? А с другой стороны, она подумала, что если они всё так подробно знают, то не могут же не понять, что Миша не виноват, что он только запутался. И от этой мысли ей стало спокойнее.
— Так вот, — строго сказал начальник оперативного отдела. — Значит, с тебя и спрос: будешь смотреть за братом?
Анюта молча кивнула головой. Она уже спокойнее посмотрела на худощавого человека в милицейской форме, разглядела четыре звёздочки на его погонах и в первый раз посмотрела прямо ему в глаза.
— Он сам теперь так мучается, так мучается, товарищ капитан, — сказала она.
Капитан отвёл от неё глаза, посмотрел на женщину, сидевшую в стороне.
— Как, Александра Михайловна, — спросил он, — поверим главе семьи?
— А раньше ты ничего за Мишей не замечала? — спросила Александра Михайловна у Анюты. — Ты не бойся, говори прямо. Мише ничто не угрожает, никто его трогать не будет, а мы тебе можем и посоветовать и помочь.
— Было, — сказала Анюта. — Он в лагере сказал, что болен, а сам каждый день уходил будто в лагерь. Но я думала, что он просто, знаете, гуляет или играет с ребятами, ну поговорила,
— Во что его Бык обыграл, в горошину? — спросила Александра Михайловна.
— В горошину, — подтвердила Анюта.
Она уже перестала удивляться тому, что сидящие здесь люди откуда-то всё знают. Ей не хотелось сейчас думать, почему это так. Важно было другое: Мише ничто не угрожало.
— Обыкновенный фокус, — сказала Александра Михайловна. — Бык выигрывает наверняка. Удивительно только, что так много ребят не могут понять, что их обжуливают. Ну, о Быке мы отдельно поговорим, — сказал капитан. — Как-нибудь общими усилиями с Быком мы справимся.
Он повернулся к Анюте и спросил небрежно, как бы для формы, как бы это само собой разумелось:
— У кино билетами торговал?
— Торговал, — кивнула Анюта головой.
— И всё, что наторгует, Быку проигрывал?
Анюта кивнула головой.
— Ну, товарищи, — спросил капитан, — как с портсигаром? Я думаю, надо отдать Анюте, пусть она положит его на место, как будто ничего и не было. Так?
— По-моему, так, — сказала Александра Михайловна.
— Составим акт? — спросил капитан Ивана Степановича.
— Я ведь, собственно, квитанции не выдавал.
— Ну, значит, обойдёмся без канцелярщины. — Капитан протянул портсигар Анюте. — На, и береги его. Почётная награда! Это понимать надо. И Мише растолкуй. Ясно? Александра Михайловна, у вас есть вопросы?
— Вопросов нет, а советы есть, — сказала Александра Михайловна. — Сейчас, конечно, когда у вас такое трудное положение, матери ничего говорить не надо. Миша где сейчас?
— Я его домой отвела, — сказала Анюта уже совершенно спокойно, — посоветовала «Всадника без головы» читать. Я хочу, чтобы он успокоился, а то так разволновался, бедняга, ужас.
— Ну и хорошо. Бери портсигар и иди домой. Скажи брату, что портсигар вернулся. А если Вова Бык попробует ещё раз втягивать в «хорошие» дела Мишу, беги сейчас же ко мне.
— А как вас найти? — спросила Анюта.
— В конце коридора детская комната. Спросишь заведующую Александру Михайловну. И желаю тебе, чтобы завтра у мамы прошла операция благополучно.
Анюта не помнила, как она вышла из милиции. Кажется, она всё-таки догадалась со всеми проститься за руку и всех поблагодарить. Она шла по улице, и у неё кружилась голова от событий, которые она пережила сегодня. Страшная история была закончена. Непонятно, как, откуда в милиции всё знали? Ей не пришлось ничего доказывать, ничего объяснять. Неважно. Важно, что всё кончилось. Она шла быстрым лёгким шагом, с раскрасневшимся, оживлённым лицом. И вдруг снова тоска сжала ей сердце: как она могла забыть хоть на минуту о завтрашней операции! Но она взяла себя в руки. Думать об этом она могла сколько угодно, но при брате она должна быть весёлой и спокойной.