Но разве счастье взять руками голыми? —Оно сожжет.Меня швыряло из огня да в полымяИ вновь — об лед.И в кровь о камень сердца несравненного, —До забытья…Тебя ль судить, — бессмертного, мгновенного,Судьба моя!17. III. 1945
«Что же это за игра такая?..»
Что же это за игра такая?..Нет уже ни слов, ни слез, ни сил…Можно разлюбить — я понимаю,Но приди, скажи, что разлюбил.Для чего же эти полувзгляды?Нежности внезапной не пойму.Отвергая, обнимать не надо.Разве не обидно самому?Я всегда дивлюсь тебе как чуду.Не найти такого средь людей.Я до самой смерти не забудуБеспощадной жалости твоей…1949
«Люби меня. Я тьма кромешная…»
Люби меня. Я тьма кромешная.Слепая, путаная, грешная.Но
ведь кому, как не тебе,Любить меня? Судьба к судьбе.Гляди, как в темном небе звездыВдруг проступают. Так же простоЛюби меня, люби меня,Как любит ночь сиянье дня.Тебе и выбора-то нет:Ведь я лишь тьма, а ты лишь свет.
«Весна и снег. И непробудный…»
Весна и снег. И непробудныйВ лесу заснеженном покой.Зиме с землей расстаться трудно,Как мне с тобой, как мне с тобой.
«Назначь мне свиданье на этом свете…»
Назначь мне свиданье на этом свете.Назначь мне свиданье в двадцатом столетье.Мне трудно дышать без твоей любви.Вспомни меня, оглянись, позови!Назначь мне свиданье в том городе южном,Где ветры гоняли по взгорьям окружным,Где море пленяло волной семицветной,Где сердце не знало любви безответной.Ты вспомни о первом свидании тайном,Когда мы бродили вдвоем по окрайнам,Меж домиков тесных, по улочкам узким,Где нам отвечали с акцентом нерусским.Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,Но вспомни, что даже на мусорной свалкеЖестянки и склянки сверканьем алмазным,Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.Тропинка все выше кружила над бездной…Ты помнишь ли тот поцелуй поднебесный?..Числа я не знаю, но с этого дняТы светом и воздухом стал для меня.Пусть годы умчатся в круженье обратномИ встретимся мы в переулке Гранатном…Назначь мне свиданье у нас на земле,В твоем потаенном сердечном тепле.Друг другу навстречу по-прежнему выйдем,Пока еще слышим,Пока еще видим,Пока еще дышим,И я сквозь рыданьяТебя заклинаю: назначь мне свиданье!Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье,На площади людной, под бурей осенней,Мне трудно дышать, я молю о спасенье…Хотя бы в последний мой смертный часНазначь мне свиданье у синих глаз.1953, Дубулты
«Новый год тайком, украдкой…»
Новый год тайком, украдкойПроскользнул в притихший дом,Гостя с этакой повадкойУзнаешь пока с трудом.Мы сжились со старым годом,Был он скромен, был он прост,Был накоротке с народом,Не хватая с неба звезд.Понимал людские нужды,Помнил давнюю беду.И, придирчивости чуждый,Помогал нам на ходу.Правда, не был он поэтом,И воображенья жарНе пьянил его, но в этомБыл его особый дар…Новый год явился тихоИ пока лишен примет,Так неслышно входит лихо,Так рождается рассвет.Что ж теснишься в двери боком,Как раскаянье иль ложь?Ты сказал бы хоть намеком —Что за пазухой несешь?Хочешь с нас великой даниИли малой будешь рад?Покажи хоть очертаньяНовых бедствий и утрат!..А быть может… ах, быть может,Мученикам немоты —Тем, чей век впустую прожит,Обернешься счастьем ты.С чистым сердцем в полный голосИх заставишь говоритьИ от правды ни на волосНе дозволишь отступить…1954/1955
«Зима установилась в марте…»
Зима установилась в мартеС морозами, с кипеньем вьюг,В злорадном, яростном азартеБьет ветер с севера на юг.Ни признака весны, и сердцеДостигнет роковой чертыВо власти гибельных инерцийБесчувствия и немоты.Кто речь вернет глухонемому?Слепому — кто покажет свет?И как найти дорогу к дому,Которого на свете нет?Март 1955
Сказка
Очарованье зимней ночи,Воспоминанья детских лет…Пожалуй, был бы путь корочеИ замело бы санный след,Но от заставы ЯрославскойДо Норской фабрики, до нас, —Двенадцать верст морозной сказкойПод звездным небом в поздний час…Субботним вечером за намиПрислали тройку. Мы с сестройСадимся в сани. Над санямиКружит снежинок легкий рой.Вот от дверей начальной школыМы тронулись. На облучке —Знакомый кучер в долгополойОвчинной шубе, в башлыке.И вот уже столбы заставы,Ее двуглавые орлы.Большой больничный сад направо…Кусты черны, снега белы,Пустырь кругом, строенья редки.Темнее
ночь, сильней мороз.Чуть светятся седые веткиЕкатерининских берез.А лошади рысцою рядомБегут… Почтенный коренникСолидно вскидывает задом.Он строг и честен, он старик.Бежит, бряцая селезенкой.Разумный конь, а с двух сторонШалят пристяжки, как девчонки,Но их не замечает он.Звенит бубенчик под дугою,Поют полозья в тишине,Но что-то грезится другоеВ завороженном полусне.На горизонте лес зубчатый,Таинственный волшебный лес.Там, в чаще, — угол непочатыйВидений, страхов и чудес.Вот королевич серым волкомПодходит к замку на горе…Неверный свет скользит по елкам,По черным елкам в серебре.Спит королевна непробудно,И замок в чарах забытья.Самой себе признаться трудно,Что королевна — это я…Настоян на морозе воздухИ крепок так, что не вздохнуть.И небо — в нелюдимых звездах,Чужая, нежилая жуть.Все на земле роднее, ближе.Вот телеграфные столбыГудят все то же, а поди же —Ведь это песня ворожбы.Неодолимая дремотаВ том звуке, ровном и густом…Но вот фабричные ворота,Все ближе, ближе, ближе дом.Перед крылечком санный полозРаскатывается, скользя,И слышен из прихожей голос,Который позабыть нельзя.15 авг. 1955
«За окном шумит листва густая…»
За окном шумит листва густая —И благоуханна и легка,Трепеща, темнея и блистаяОт прикосновенья ветерка.И за нею — для меня незримы,Рядом, но как будто вдалеке, —Люди, что всегда проходят мимо,Дети, что играют на песке.И шоссе в движенье непрестанном,И ваганьковская тишина.Я от них волненьем и блистаньем,Трепетом живым отрешена…Вянет лето, превращаясь в осень.Август отошел, и вот, спеша,Ветер листья рвет, швыряет оземь,Откровенным холодом дыша.И в окне, наполнившемся светом, —Все, что близко, все, что далеко,Все как есть, что было скрыто летом,Вдруг возникло четко и легко.Если чудо — говори о чуде,Сочетавшем радость и печаль.Вот они — невидимые люди!Вот она — неведомая даль!20/VIII 55
«Что ж, если говорить без фальши…»
Что ж, если говорить без фальши,Ты что ни день — отходишь дальше,Я вижу по твоим глазамИ по уклончивой улыбке, —Я вижу, друг мой, без ошибки,Что нет возврата к чудесам.Прощай. Насильно мил не будешь,Глухого сердца не разбудишь.Я — камень на твоем пути.Ты можешь камень обойти.Но я сказать хочу другое:Наверно, ты в горах бывал,И камень под твоей ногоюСрывался, падая в провал.1955
«Не беда, что жизнь ушла…»
Не беда, что жизнь ушла,Не беда, что навсегда,Будто я и не жила,А беда, что без следа,Как в песок вода.1955, авг.
Надпись на портрете (Мадригал)
Я вглядываюсь в Ваш портретНастолько пристально и долго,Что я, быть может, сбита с толкуИ попросту впадаю в бред,Но я клянусь: Ваш правый глазГрустней, внимательнее, строже,А левый — веселей, моложеИ больше выражает Вас,Но оба тем и хороши,Что Вы на мир глядите в оба,И в их несхожести особой —Таинственная жизнь души.Они мне счастья не сулят,А лишь волненье без названья,Но нет сильней очарованья,Чем Ваш разноречивый взгляд.1956
«Смертный страх перед бумагой белой…»
Смертный страх перед бумагой белой…Как его рассеять, превозмочь?Как же ты с душою оробелойБезоглядно углубишься в ночь?Ни дымка, ни звука — тьма и снег.Только тьма и снег в степи бескрайной.Ни звезды, ни вехи — только тайна,Только ночь и только человек.Он идет один, еще не зная,Встретится ль в дороге огонек.Впереди лишь белизна сплошная,И сплошная тьма, и путь далек.Он идет, перемогая вьюгу,И безлюдье, и ночную жуть,И нельзя пожаловаться другу,И нельзя в пути передохнуть.Впереди ночной простор широкий,И пускай в снегах дороги нет,Он идет сквозь вьюгу без дорогиИ другому пролагает след.Здесь, быть может, голову он сложит…Может быть, идущий без пути,Заплутает, сгинет, но не может,Он уже не может не идти.Где-то ждет его душа живая.Чтоб ее от горя отогреть,Он идет, себя позабывая…Выйди на крыльцо и друга встреть.1956
