Прикосновение невинныъ
Шрифт:
— Мне казалось, ты преодолел это.
— Это преодолеть нельзя, Иза. Это тебе не корь. Оно всегда с тобой, предлагает легкое решение всех проблем, защиту от себя и нашего гнилого мира. Слишком поздно обнаруживаешь, что сам лег в гроб. Я не могу вернуться туда, Иза, на верную смерть.
— Тогда позволь мне помочь тебе. Дэниел чуть расслабился.
— Ты уже помогла. Ты дала мне кое-что посильнее наркотиков. Только, пожалуйста, не отворачивайся от меня.
— Никогда.
Изидора хотела поцеловать Дэнни,
— Иза, сутенер не бывает нежным со своими девушками. — Ему удалось улыбнуться. — Приму приглашение в другой раз.
— По первому требованию.
Изидоре показалось, что ему стало легче, дьявол оставил его в покое.
Они оглядывали бар, высматривая в дыму тех, кто собирался остаться здесь на всю ночь. Были здесь старички, пережившие свое время, на этих табуретах они просидели большую часть своей жизни и наверняка помнили лучшие времена этого паба, когда медные ручки блестели, дело процветало и «Трафальгар» не напоминал поле боя наутро после битвы.
Были тут и другие посетители, моложе, одетые в майки с лозунгами протеста и безвкусные яркие кричащие штаны. Грязные космы, вытравленные перекисью, вся одежда мятая, сильно поношенная, болтающаяся на болезненно худых телах. Кольца и цепи были в ушах, на пальцах, в носу, а у некоторых были проткнуты и губы. Все казалось чрезмерным. Украшения оскверняли людей, они как будто приносили себя в жертву. Этим детям не нравился окружающий их мир; еще меньше нравились они себе сами.
Дверь бара открылась, жалобно скрипнув несмазанными петлями, впустив человека в длинном, до лодыжек, кожаном пальто и широкополой шляпе. Тщательно подстриженные седеющие бакенбарды, в кривых почерневших зубах — тонкая сигара. Он остался у двери, внимательно всматриваясь в лица посетителей. С табурета поднялся молодой человек, они пожали друг другу руки и исчезли за автоматами, явно отправившись в туалет.
Дэниел кивнул им вслед.
— Через шестьдесят секунд один из них выйдет и уберется отсюда. Другой останется колоться там, в сортире.
Иза чувствовала себя отвратительно.
— Который из них дилер?
— Кто знает? Может, оба, покупают для себя, продают другим, чтобы иметь возможность опять купить. Чаще всего так и бывает. Тот, кто выйдет первым, сегодня толкает.
Как и предсказывал Дэниел, первым вышел человек в кожаном пальто. Он ушел и многие даже не заметили, что он вообще приходил. Через пять минут появился и молодой человек, он шел медленно, расслабленно, по пути здороваясь с приятелями. Следующие полчаса он просидел молча, потом ожил и включился в жизнь бара.
— Вот наш человек, — пробормотал Дэниел.
— О ком ты?
— Тот, кто может найти для нас Полетт.
— Я думала, мы спросим бармена.
— Можем попробовать, но скорее всего он не знает, а если и знает, то не захочет сказать или предупредит Полетт, прежде чем мы до нее доберемся. — Он покачал головой. — Слишком большой риск.
— А тот парень в военной рубашке, он как будто в коме, он разве
— Он наркоман, ему нужны деньги. Чтобы заработать их, он не задумываясь продаст свою бабку людоедам. А уж Полетт продаст за здорово живешь.
— Или Бэллу, — прошептала она.
— Когда мне нужны были бабки, я продавал все. Иза отвела взгляд от молодого человека и взглянула на Дэниела. Он явно пытался ей что-то объяснить.
— Не будь слишком строга к Полетт, Иза. Это бессмысленно. Попытайся понять. Когда у тебя ломка, становишься способен на все. Умирает совесть, отсутствует всякий контроль. Ничего не можешь с собой поделать.
— И способен продавать детей? — ужаснулась Иза.
— Я продавал все, чем владел, Иза. Все, что мог украсть. Боевые медали моего отца. Несколько семейных реликвий, которые так старалась сохранить моя мать. Воровал у брата. Даже торговал своим телом.
— Ты… что?
— Ты не ослышалась. Как сделала ты вчера вечером.
— Это совсем другое дело!
— Конечно, другое. И ты продалась всего один раз. А я поступал так много, очень много раз.
Изидора дрожала, она была не в состоянии взглянуть на Дэнни, и он это понял.
— Ты должна была знать. Я не хочу скрывать от тебя правду.
— Ты дошел и до этого? — прошептала она. Блэкхарт печально кивнул. Он видел, в каком замешательстве Изидора. Прошла, казалось, вечность, прежде чем она заговорила, и внезапно Дэнни почувствовал себя беззащитным испуганным ребенком. Он хотел бы сейчас вернуться в свою скорлупу защититься… Губы Изы шевелились, но она не могла выдавить из себя ни слова.
— Как страшно! — прошептала она наконец. — И ты рискнул снова. Ради меня? Ради Бэллы?
— Ради себя. Видишь ли, я надеюсь, что ты окажешься самым сильнодействующим лекарством в мире.
— Когда мы доберемся до дома, Дэнни Блэкхарт, если тебе еще потребуется лечение. — Улыбка осветила лицо Изидоры, она призывно взглянула на него через стакан.
— Вы, работающие женщины, все одинаковы.
Она протянула к нему руку, но момент был упущен: внимание Дэнни привлек молодой человек, вставший с места и собиравшийся заказать еще порцию выпивки.
— Пора приниматься за работу, — мрачно пробормотал Дэниел, готовясь последовать за ним.
— Нет, — отрезала Иза. — Сейчас моя очередь, Дэниел. Хватит с тебя на сегодня бензиновых ванн.
Он попытался было возразить, но Иза вскочила и ринулась к стойке. Она протиснулась к парню, намеренно задев грудью его руку.
— Привет, малыш, — кивнула она.
Тот удивленно оглянулся, взглянул на нее и равнодушно отвернулся.
— Извини, сестричка. Не со мной… — ответил он на чудовищном кокни.
— Ты не понял. Я не продаю, а покупаю. Его интерес немедленно вернулся.
— Что тебе? Таблетки? Травку? А может, что покрепче?
— Гораздо крепче. Информация. И я готова заплатить.