Прикосновение звёзд
Шрифт:
Тревоги Гретхен, не находя себе подтверждения, понемногу слабели, и, освобождаясь от них, молодая женщина заметно ожила, повеселела. И вскоре ее более всего беспокоила рана Ларта - она все же воспалилась и заживала медленнее, чем следовало.
Ларт тоже испытывал досаду из-за этого, но по другому поводу - случись драться, боец из него сейчас был бы плохой. Поэтому он был втройне осторожен и бдителен. К счастью, фортуне наскучило испытывать его, и они благополучно добрались до побережья.
Легкокрылый парусник стоял на рейде и был похож на большую
Гретхен доселе не только не совершала морских путешествий, но и само море видела впервые в жизни. Бескрайний простор, раскинувшийся во все стороны, отозвался в ее душе благоговейным трепетом, белоснежные паруса, летящие в густой синеве неба, восхищали. Гретхен была удивлена, что на судне царит идеальная чистота, металлические части были начищены до зеркального блеска и сияли на солнце. А комфорт и роскошь приготовленной для нее каюты, просто сразили, - ей почему-то представлялось, что пребывание на судне потребует некой вынужденной аскетичности.
Удивление, восторг, чувство радостного освобождения настолько захватили ее, что она ни разу не обернулась на побережье, оставляя позади свое прошлое. Она вся была устремлена вперед, в будущее, которого сейчас ничуть не боялась.
– Ларт! Как здесь чудесно!
– обернулась она к нему, восторженно сияя глазами.
– Вы рады?
– Разумеется, Грет. Я, наверное, чувствовал бы то же самое, если бы после долгого и тяжелого пути я вошел под родной кров.
– О Ларт, бедный Ларт...- в лице Гретхен проступило искреннее сострадание.
– Как вы устали! Но теперь вы, наконец, отдохнете. Теперь все опасности позади, да?
– голос ее вдруг стал тревожным.
– Всё позади, - Ларт поспешил развеять ее тревоги.
– Теперь ни о чем не беспокойтесь. Посмотрите, сколько у вас друзей вместо меня одного, - повел он рукой, указывая на матросов, деловито снующих на палубе и наверху, у парусов.
– И вы освободились, наконец, от гнетущего чувства ответственности. Меня это очень радует.
– Забота о вас никогда не была гнетущей, - улыбнулся Ларт.
– И ради счастливого сияния ваших глаз я согласился бы повторить все опять.
– О,нет! Ради Бога, не говорите так!
– с лихорадочной поспешностью воскликнула Гретхен.
– Лучше повторите, что все закончилось! Кажется, я скорее соглашусь умереть, чем обречь вас опять на нечто подобное!
– Я вовсе не хотел вас испугать, - виновато проговорил Ларт, взял руку Гретхен, прикоснулся к ней губами.
– Сказал что-то неуклюжее. Простите.
Гретхен поспешно смахнула слезинки, улыбнулась смущенно:
– Странно... раньше
Ларт медленно провел пальцем по ее щеке, стер влажную дорожку.
– Сердце ваше становится чутким, как музыкальная струна чувствует и отзывается на малейшее прикосновение. Рушатся каменные барьеры, которые вы возвели вокруг него, чтобы не разорвалось от боли. Все будет хорошо, Грет. Вы верите мне?
– О, да! Теперь я скорее поверю вашим словам, чем своим глазам или ушам!
Ларт рассмеялся:
– Не искушайте! Человек слаб.
– Только не вы, Ларт!
Скоро их позвали к обеду, и у Гретхен опять нашелся повод для восхищения и удивления - она никак не ожидала найти на судне столь изысканную кухню. Блюда, поданные на стол, были ей по большей части незнакомы. С интересом прислушиваясь к своими вкусовым ощущениям, Гретхен нашла их изумительными.
– Неужели и завтра вы приготовите такое же?
– не удержавшись, спросила она у кока, который обслуживал их вместе с двумя своими помощниками.
– Сударыня, разумеется, завтра я приготовлю другое, - слегка обиделся хозяин камбуза.
– Сегодня у меня было слишком мало времени. А вот завтра я подам вам кое-что особенное.
– Ох, нет!
– Гретхен как будто даже испугалась.
– Почему же нет, моя госпожа?
– удивился кок.
– Да разве может быть еще что-то, вкуснее вот этого?!
Кок от удовольствия зарделся и широко разулыбался, довольный достойной оценкой своего кухарского вдохновения.
От сытного обеда и бокала вина глаза Гретхен посоловели, и она с удовольствием приняла совет Ларта устроить послеобеденную сиесту. Правда, предварительно ему пришлось разъяснить, что такое "сиеста" и проделать небольшое устное путешествие в иные земли, в которых ему приходилось бывать.
Под плеск волн о борт шхуны Гретхен сладко и крепко проспала чуть ни до вечера. А проснулась от неприятного сна. Ей снилось море. Она радостно шла к нему, вот уже волны подкатились к самым ногам, и Гретхен наклоняется, погружает руки в волну. Море отбегает назад, а руки окрашиваются красным и красные густые капли стекают с пальцев. Гретхен испуганно смотрит на море и видит, что на нее накатывается высокая кровавая волна. И Гретхен слышит жуткий, отчаянный крик, и понимает, что кричит она сама, и просыпается от этого крика...
Гретхен вскинулась ото сна, сидела с колотящимся сердцем и еще слышала свой собственный крик. Во рту было сухо. Она встала, налила из графина бокал воды и с жадностью выпила. Раньше ее часто мучили кошмары, и она привыкла не обращать на них внимания. Но они прекратились давно, остались в прежней жизни. "Это только отголосок недавних страхов" - сказала себе Гретхен, но это мало помогло. И лишь когда она побывала в своей туалетной комнате, хорошенько умылась, причесалась, поудивлялась на всевозможные хитроумные приспособления и забавные пустячки, неприятный сон отошел куда-то на задворки сознания, где ему и надлежало быть.