Прикосновение звёзд
Шрифт:
– Да, согласна.
– Вот и прекрасно, тем более что у вас уже закрываются глаза, улыбнулся хозяин поместья.
– Это от пунша, - ответила Гретхен смущённой улыбкой.
– Значит, вы сейчас же заснёте. Но если вам что-то понадобится, без стеснения говорите об этом - для этого с вами рядом постоянно будет Габи.
Глава двадцать вторая
Гретхен находит свою тихую гавань и заботливых друзей,
но вынуждена быть неискренней с ними
Гретхен страстно надеялась, что дом Кренстона станет для неё именно тем прибежищем, к которому она стремилась, убегая от опёки страшного человека Немого Пастора. Она так устала от душевной боли, устала ждать
Она проснулась едва ли не за полдень, что было естественно после ночи скитаний, разочарований и тревог. И хотя Кренстон трижды интересовался, не проснулась ли дама, переполошившая ночью весь дом, но беспокоить её строго-настрого запретил. Он явился, когда Гретхен была уже умыта, причёсана и хорошо пообедала под строгим присмотром Дороти. Домоправительница сама наполняла тарелки Гретхен и не позволяла отставлять их, пока они не опустеют. Наконец, оставленная в покое и утомлённая такой пристрастной опёкой, Гретхен полулежала в постели на высоко взбитых подушках. Руки её покоились поверх одеяла и на запястьях, из-под длинных рукавов фланелевой сорочки видны были умело наложенные Дороти повязки с заживляющими мазями. Гретхен прекрасно выспалась, и хотя кровать была жестковата, а бельё не таким уж тонким, но она блаженствовала в этой постели и не желала для себя ничего другого. Вот в это время и раздался стук в двери. Габи выпорхнула и вернулась через две секунды с известием, что пришёл господин Кренстон.
Гретхен встретила его столь благодарным взглядом, что едва ли нужны были дополнительно слова признательности.
– Я вижу, вы чувствуете себя гораздо лучше, и чрезвычайно этому рад, проговорил хозяин, располагаясь поблизости от Гретхен.
– Моё имя сэр Тимотей Кренстон, и вы можете во всём рассчитывать на меня, я готов оказать вам любую помощь, в которой вы нуждаетесь.
Вот тут-то и кольнула сердце Гретхен первая иголочка-заноза: теперь была её очередь назвать себя, но как? "Баронесса Ланниган"? Она до сих пор страшилась мысли, что судьба уготовит ей встречу с супругом, и уж разумеется, не желала быть ей в этом пособницей. Ларт настоятельно советовал ей забыть имя барона, но что вместо него? В замешательстве Гретхен ответила вопросом:
– Вы англичанин, господин Кренстон?
– Я - космополит, - иронично улыбнулся он.
– Родился в Англии и ношу фамилию своего отца, но моя мать была француженкой. Отец умер рано, я тогда был настолько мал, что совершенно его не помню. А матушка так и не полюбила прохладную, сдержанную на проявления тепла Англию. Сердце её принадлежало родной Тулузе, туда и вернулась молодая вдова после смерти супруга. Таким образом, по воспитанию и образованию я француз. А вот теперь меня приютила Испания.
– Испания?!
– изумлённо охнула Гретхен.
– Да, - склонив голову, Кренстон внимательно посмотрел на неё.
– Разве вы не знаете, что находитесь на территории Испании?
– Нет...
– в замешательстве Гретхен потёрла пальцами лоб. Потом медленно проговорила: - Был шторм... корабль разбило... я не имела ни малейшего представления, на чей берег меня выбросило... А люди... они говорили со мной по-французски.
–
– Я... не думаю...
– Гретхен провела дрожащими пальцами по лицу.
– Я никого не видела больше...
– Я вижу, что эти воспоминания ещё слишком болезненны для вас, так оставьте, не надо ничего говорить сейчас, я не хочу тревожить вас ими. Я и без того могу представить, чего вы натерпелись, поэтому не тревожьте, не ворошите боль возвращением в страшное. Позвольте спросить ещё только одно как мне называть вас?
– О...
– смутилась Гретхен, - простите, но ваши слова об Испании так ошеломили... Меня зовут Гретхен... Ларт.
– Добро пожаловать в Тополиную Обитель, мисс Ларт. Я рад, что мой дом оказался на вашем пути.
Имя Ларта, произнесённое вслух другим человеком нарушило хрупкое равновесие в душе Гретхен, губы её задрожали, глаза наполнились слезами.
– Ох, я так неуклюж со своими расспросами, - огорчённо проговорил Кренстон, - я, вопреки своему желанию, всё-таки заставляю вас страдать...
Гретхен остановила его движением руки, не в силах произнести ни слова.
– Простите...
– тихо и виновато сказал Кренстон.
– Я хотел бы что-то сделать для вас в искупление свой вины.
– Называйте меня... просто... Гретхен...
– прерывающимся голосом с трудом выговорила она.
Кренстон поднялся:
– Право, я не хотел расстраивать вас, мисс Ларт... Гретхен... Вышло так неловко, - он стоял, расстроенный её слезами.
– Я уверяю вас, что сделаю всё от меня зависящее... К сожалению, пока вам и нужно не много - покой и заботу друзей...
– Только тот, кто был лишен их, может понять, как бесценно это "немногое", - Гретхен попыталась улыбнуться.
Хозяин между тем поклонился и пошёл к выходу, в дверях обернулся:
– Отдыхайте, набирайтесь сил и поскорее препроводите в прошлое всё недоброе, что с вами случилось. Кстати, для вас уже готовят комнату в доме, там вам будет гораздо удобнее, чем здесь.
Глава двадцать третья
приметы ненастья в безоблачной атмосфере
Итак, на следующий день после её появления в Тополиной Обители сэр Кренстон предоставил в распоряжение Гретхен одну из комнат в господском доме, и ей пришлось покинуть флигель и перебраться в красивую, богато обставленную спальню. Хотя, оставь он ей выбор, она предпочла бы садовую сторожку в самом дальнем конце сада. Но Гретхен лишь вздохнула про себя: платье крестьянского мальчика не ввело в заблуждение - Тимотей Кренстон так же, как и разбойник, вмиг разглядел в ней даму благородного происхождения.
Причиной уныния Гретхен стало то, что она узнала от щебетуньи Габи. После ухода сэра Кренстона служанка решила, что незваная гостья, может быть, составила себе неверное представление о владельце усадьбы, и посчитала нужным наговорить о нём восторженных слов. И Гретхен услышала:
– Одного не понимаю, такой замечательный человек - и до сих пор холост!
– Может быть, он думает, что слишком некрасив, и по этой причине избегает женщин?
– машинально проговорила Гретхен, лишь бы что-то ответить, потому что слова Габи и стали второй занозой, которая отныне будет постоянно напоминать о себе.