Прикосновение звёзд

Крапп Раиса

– Некрасив?!
– Габи уставилась на Гретхен, забыв, что собиралась поправить ей подушку.
– А... да, он не из тех смазливых красавчиков, - она неопределенно махнула рукой, - это верно... И теперь я вспоминаю, что он и мне показался... страшноватым, когда впервые увидела его. Но сударыня... Я не смогу вам объяснить, знаю только, что очень скоро вы забудете об этом.

Гретхен не придала значения восторженным словам Габи, но вот её сообщение, что владелец усадьбы одинок, положило тревожный оттенок на внимание Кренстона к ней и его хлопоты. Ох, она бы предпочла найти здесь любящих супругов, и их детей, домочадцев и слуг, преданных всем сердцем добрым владельцам поместья. Тогда Гретхен не почувствовала бы этого стеснения в общении с Кренстоном. Она слишком хорошо знала, какие чувства и желания пробуждает в мужчинах против своей воли. К сожалению, возможность убедиться в этом ей предоставлялась ни один раз. Гретхен видела собственную вину

в том, что доныне не затронула сердца ни одного мужчины, из встреченных ею в жизни, и ни единожды печально задумывалась, пытаясь отыскать порочность в себе, своей внешности, в характере либо поступках, которые становятся причиной того, что низменные страсти неизменно овладевали мужчинами при общении с нею. Ларт? Да, он был не такой, как все другие, но и его сердце осталось холодным, он был рядом с нею, но... отдельно. Гретхен не обманывалась на это счет: Ларт питал к ней сострадание, симпатию, но не более - он не любил её. И вот теперь - Кренстон... Гретхен стала бояться его столь трепетного внимания к её особе.

Некоторая отсрочка в необходимости рассказывать о себе тоже лишь слегка успокоила Гретхен, это ведь была лишь отсрочка. Рано или поздно Кренстон захочет узнать о ней больше, и сможет ли она быть с ним тогда искренней, даже пожелай этого? Куда они плыли? Ларт ни разу не упомянул ни названия своей страны, ни того, где она расположена. Поведать о том, что однажды в полночь в её спальне объявился таинственный посланец неведомой страны? Разве любому здравомыслящему человеку слова Гретхен не покажутся бредом повреждённого рассудка? Ах, да разве только это? Она желала бы скрыть многое. И даже в последние дни с ней случилось достаточно такого, о чём она могла бы рассказать, разве что Ларту, но никак не Кренстону, человеку, которого знала столь мало.

За ней, по-прежнему, ухаживала Габи и была постоянно поблизости. Домоправительница Дороти тоже заходила по нескольку раз на дню взглянуть на объект нежданно свалившейся на неё заботы, строго расспросить Габи, что съела подопечная во время завтрака, обеда и ужина, не была ли она беспокойна, не начался ли у неё жар и кашель? Домоправительница трогала голову Гретхен, чтобы лично убедиться, в отсутствии повода для беспокойства. Гретхен очень скоро разгадала за чопорной, строгой неприступностью Дороти её добрейшее и сострадательное сердце. А так же большую житейскую опытность и смётку, которым отдавал должное хозяин и ценил советы своей домоправительницы. Именно поэтому он отменил своё распоряжение послать за доктором для Гретхен - Дороти заявила, что она не видит необходимости беспокоить доктора, у которого хватает забот, а их нежданной гостье требуется лишь покой и отдых. И три-четыре дня проведённые в постели, вкусная изобильная еда и любовная забота не оставят и следа от голубых кругов под глазами и изнурённого вида.

Дороти велела разыскать на чердаке и привести в порядок большое кресло на колёсах, о котором помнила, вероятно, она одна - Кренстон не имел ни малейшего понятия о его существовании. В этом кресле по распоряжению Дороти Гретхен вывозили на большую солнечную террасу, на которую выходило окно её комнаты.

Первый "выезд" происходил в присутствии домоправительницы, и когда Гретхен попыталась возразить против этого кресла, доказывая, что способна выйти самостоятельно, Дороти прервала её так строго и непреклонно, что Гретхен тут же и капитулировала. К тому же, кресло оказалось чрезвычайно уютным. Гретхен сидела, обложенная подушками, укрытая пушистым пледом, и грелась в нежарких лучах. Читала, или смотрела на сад и окрестности, широко открывающиеся перед нею, слушала птичье пение, или дремала, откинувшись на подушки... Гретхен как будто физически ощущала, как исчезает угнетавший её груз, невидимый, но столь невыносимо тяжкий.

И всё же, она постоянно ощущала присутствие тех двух, смутивших её обстоятельств, не смотря на всё расположение хозяина и всех других обитателей гациенды Тополиная Обитель. Они были как два тревожных облака на голубом небосклоне, и любое из них, того и гляди, оживёт, разрастётся так, что заполонит небо, и блеснут молнии, хлестнёт ветер, сметая без следа покой и беззаботность, что царили вот только что и казались столь незыблемыми.

Глава двадцать четвертая

рассказывает о сэре Тимотее Кренстоне

и прочем населении Тополиной Обители

Вероятно, жизнь в этом живописнейшем уголке, но вдали от общества, имела свои недостатки, а именно - недостаток общения, разнообразия в буднях, но в избытке было вчерашних лиц, и каждый завтрашний день был точной копией прошедшего. Поэтому появление очаровательной Гретхен, насколько милой, настолько же и загадочной, встряхнуло жизнь абсолютно каждого человека в гациенде. Если бы только она знала, сколько вызвала пересудов в кухне, прачечной, на заднем дворе - да всюду, где собиралось более одного человека! Сколько невероятных версий произошедшего с нею было выстроено вокруг её имени! Габи ходила именинницей. Никогда

ещё ей не внимали с такой жадностью, ловили буквальное каждое её слово и несли дальше в собственном пересказе, щедро сдобренном предположениями и догадками. Впрочем, все пересуды были проникнуты искренним сочувствием к милой даме, слуги непременно подчеркивали её нетребовательность, покладистость и умение искренне радоваться самым малым удовольствиям - вот эта сторона её характера причислялась к особым достоинствам. А ведь дама эта, без сомнения, была аристократка - в этой догадке все сходились единодушно и кому, как ни слугам было судить об этом со всем знанием дела.

Вероятно, Кренстону тоже не хватало общения здесь, вдали от светского, да и любого другого мало-мальски сносного общества. Впрочем, достоверно сказать об этом было затруднительно - владелец усадьбы выглядел вполне довольным жизнью, и в отличие от Гретхен никакие тревоги не омрачали его дней. При каждой встрече с нею он был в неизменно хорошем расположении духа, много шутил, желая и ей поднять настроение.

Всё более узнавая хозяина Тополиной Обители, Гретхен поняла, насколько была не права, высказавши предположение, будто Кренстон сторонится женщин из-за осознания собственной непривлекательности. Нимало не смущаясь этим обстоятельством, он был раскован и лёгок в общении, умён и ироничен - часто довольно едко. Он был широко образован, умел составить и высказать собственное суждение по любому вопросу. Порой они проводили вместе несколько часов кряду, и Гретхен забывалась, увлечёная беседой, и глаза её разгорались, она забывала, что должна быть осторожна. Потом - как правило, уже в отсутствие Кренстона, она испуганно спохватывалась: что же она говорила? Не вырвалось ли у неё некое слово, открывающее ту сторону жизни, над которой Гретхен опустила плотный занавес? И она пыталась заново перебрать в памяти долгие беседы... Но если даже Гретхен и теряла нечаянно крупицы своих тайн, Кренстон был корректен, ни разу не воспользовался оговорками Гретхен, напротив, позволял им ускользнуть от её внимания. Впрочем, для Гретхен это тоже становилось поводом обеспокоиться - а что если от его внимания ничего не ускользает, и он складывал в своей памяти зёрнышко к зёрнышку? Он ни разу не пытался больше расспрашивать Гретхен о её прошлом, что одновременно успокаивало и тревожило её. Почему его не интересует кто она и как жила, какие невзгоды привели её в Тополиную Обитель в столь плачевном состоянии? Или она, в самом деле, не замечая того, выбалтывает о себе больше, чем хотела бы? И Гретхен давала себе слово впредь быть осторожнее и боялась, что ни в её силах противостоять уму и проницательности Кренстона.

Однако, при всех сомнениях и запоздалых упрёках себе, Гретхен чувствовала, что от сэра Тимотея Кренстона ей не надо ждать беды. Как ни мало знала она его, но суть человека проявляется в самых малых поступках, движениях души, в отношениях с другими людьми. Она не имела возможности наблюдать его в общении с людьми равного ему социального статуса, но вот его поведение со слугами говорило о нём много. Гретхен видела, как он разговаривает с прислугой, как отдаёт распоряжения, и видела искреннюю их преданность ему, даже любовь. Порой она ясно ощущала, что они горды своим господином и рады сделать что-то приятное для него, а его благодарность способна осчастливить их. Для Гретхен было удивительно наблюдать такие отношения между слугами и хозяином, она знала совсем другие: с одной стороны - презрительная жестокость, бесчеловечность, с другой - страх, лень, хитрость и тайное, но нисколько не меньшее презрение, а может, и ненависть.

Теперь она знала не только со слов Габи, - Кренстон сам сказал ей, что никогда не был женат, и на этот раз Гретхен почувствовала недоумение - сэр Тимотей мог составить счастье любой женщины. Да, он был некрасив. Бог одарил его атлетическим сложением, роскошными волосами, а потом... создавалось такое впечатление, что Создатель потерял интерес к своему творению, и худощавое лицо с неправильными чертами получилось абы как. И хотя оно не было отталкивающим, но и привлекательного не содержало. Однако теперь, когда Гретхен узнавала Кренстона, она видела, что в глазах его светится ум, и в каждом выражении, движении лица лежит печать благородства. Более того, была некая магическая притягательность в его открытой улыбке, равно как и в усмешке в сочетании с быстрым проницательным взглядом, в завораживающей пластике жестов... И Гретхен не находила теперь ни единой причины, по которой сэр Тимотей Кренстон оставался до сих пор холост.

Глава двадцать пятая

появление доктора Джоберти

В один из дней второй недели пребывания Гретхен в Тополиной Обители, она познакомилась с доктором Джоберти. Этот человек был единственным врачом на всю округу, и единственным из соседей, кому сэр Кренстон не только искренне симпатизировал. Более того, между ними возникли серьезные дружеские отношения.

Гретхен просматривала ноты в музыкальной гостиной, когда голос Кренстона привлёк её внимание, и она подошла к раскрытому окну, став свидетелем их встречи.