Прикосновение

Маккалоу Колин

Элизабет думала о том, что с годами Александр стал импозантнее: странно, почему даже седина уродует женщин, но украшает мужчин? Его подтянутое стройное тело нигде не расплылось, спина не сгорбилась, он двигался с грацией юноши. Или с грацией Ли. Морщины на лице говорили не о прожитых годах, а об опыте. Элизабет вдруг захотелось, чтобы великий скульптор изваял бюст Александра из… из бронзы? Нет. Из мрамора? Тоже нет. Из гранита. Вот подходящий камень для Александра.

В его черных глазах появилось новое выражение усталости, печали, мрачной решимости, которое питали скорее разочарования, нежели успехи. Он не

сломлен, потому что его не сломить. Он выдержит любую бурю, потому что сделан из гранита.

— Как ты? — спросил он, целуя ее в щеку.

— Хорошо, — ответила она. Небрежный поцелуй причинил ей душевную боль.

— Да, несмотря ни на что, выглядишь неплохо.

— Боюсь, ужин будет простым. Я не знала, когда ты приедешь, и Чжан решил приготовить китайскую еду, на которую уйдет несколько минут. — Она поднялась. — Херес? Виски?

— Херес, будь добра.

Она наполнила почти до краев два вместительных бокала, один отдала мужу, со вторым уселась в кресло.

— Не могу взять в толк, почему херес подают в таких крошечных бокалах, — заметила она, потягивая вино. — Приходится то и дело подливать в них. А большого бокала хватает надолго.

— Блестящее новшество, Элизабет. Всецело одобряю.

Он посматривал на нее поверх бокала, вдыхая острый аромат амонтильядо. Лишь спустя некоторое время он пригубил херес и покатал его на языке. От янтарной жидкости потеплело внутри. Элизабет с годами только хорошела: каждый раз, встречаясь с ней после разлуки, он поражался новым нюансам ее красоты — посадке головы, крошечным складочкам у губ… В тускло-сиреневом платье ее фигура казалась пышной, но не расплывшейся, а руки, украшенные кольцами, напоминали морские анемоны, которые колышутся, повинуясь течениям.

Что творится у нее в душе, Александр не знал. Она никогда не признается. Загадка — вот кто такая Элизабет. Мышка стала невозмутимой львицей, но на этом метаморфоза не закончилась. Кто она теперь? Пока Александр не знал.

— Хочешь, поговорим о Яшме? — спросил он, отпив еще глоток.

— Ты, наверное, обсудил ее с целым миром. Если хочешь, можем просто помолчать. Мы оба знаем, что будет дальше, а сказанного не воротишь, верно? Слова навсегда останутся в памяти звоном колоколов… — В ее глазах заблестели слезы. — Это невыносимо, вот и все. — Смахнув слезы, она улыбнулась. — Сейчас прибежит Нелл. Похвали ее, Александр, — она изо всех сил старается угодить тебе.

Будто по сигналу явилась Нелл.

Взглянув на дочь, Александр увидел копию самого себя — женский вариант. Новое, еще не изведанное ощущение. За шесть месяцев его отсутствия Нелл повзрослела, стала женщиной. Темные волосы она закалывала на макушке, ее широкий, но тонкогубый рот был чувственным и решительным — она слегка подкрашивала его розовым, в тон румянам на скулах. Удлиненное лицо Александра со впалыми щеками досталось по наследству Нелл, но у нее выглядело пикантно и ясно свидетельствовало, что эта девушка отнюдь не простушка. В глазах читалась сила воли. Чистую кожу покрывал здоровый загар, а в расстегнутом вороте виднелся краешек незагорелого плеча. Подобно матери, Нелл не терпела турнюры и носила юбки, которые сзади были пышнее собраны в складки, чем спереди; сегодня она оделась в шелковое платье оттенка грозовых туч. Она не была ни полногрудой и яркой, как Руби, ни пропорционально сложенной, как

мать, но при этом не казалась тощей и угловатой. А еще ей досталась изящная лебединая шея Элизабет.

Александр отставил бокал, торопливо двинулся навстречу дочери, остановил ее на расстоянии вытянутой руки, улыбнулся и притянул к себе. Поверх его плеча Элизабет видела лицо Нелл: уткнувшись в отцовскую грудь, она прикрыла глаза, длинные ресницы легли на щеки. Воплощенное блаженство.

— Чудесно выглядишь, Нелл, — произнес Александр, легонько поцеловал дочь в губы и подвел к креслу. — Надеюсь, моя взрослая дочь пьет херес?

— Да, папа, плесни немножко. Мне уже пятнадцать, даже мама разрешает мне понемногу пить вино. — Она блеснула глазами. — Главное — не увлекаться.

— Поэтому вот тебе херес в маленьком бокале. — Он поднял свой бокал, Элизабет последовала его примеру. — За нашу красавицу дочь Элеонору. Пусть ей всегда сопутствует удача!

— Да, пусть она будет удачливой, — поддержала Элизабет.

Тонко чувствующая атмосферу, Нелл не стала заговаривать о Яшме и других семейных бедах. Вместо этого она принялась рассказывать отцу, какую работу поручила ей Руби, подшучивала над собой, с удовольствием перечисляла собственные оплошности, объясняла, как приятно работать с мужчинами, которые наконец-то перестали относиться к ней как к барышне.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло. И решение нашел не кто-нибудь, а Нелл Кинросс!

Затем Нелл перешла к воодушевленному обсуждению технических сложностей в цехе обработки цианистым калием и жарко заспорила с отцом по поводу сравнительных достоинств постоянного и переменного электрического тока. В пользу последнего высказывались молодые рабочие и инженеры, а Александр считал переменный ток никчемным новшеством.

— Папа, Ферранти доказал, что переменный ток гораздо мощнее! Он способен приводить в действие не только телефоны и электрические лампочки! Электродвигатели пока еще маломощные, но вот посмотришь, на переменном токе они смогут поднимать в гору даже наш вагон! — От азарта ее щеки раскраснелись, лицо оживилось.

— Зато переменный ток нельзя хранить в батареях, девочка моя, а в чем еще прикажешь его хранить? Значит, понадобится постоянная работа динамо-машин, а это накладно. Но без батарей или аккумуляторов выработка тока прекратится в тот же момент, когда сломается динамо-машина, а это с ними случается слишком часто.

— По одной простой причине: из-за последовательного соединения, когда дураку ясно, что оно должно быть параллельным! Подожди, папа, ты еще увидишь! Когда-нибудь промышленности понадобятся высокое напряжение и трансформаторы, способные работать только на переменном токе.

Пока разгорался этот беззлобный спор, Элизабет молча слушала свою юную дочь, познания которой в математике превосходили отцовские, а познания в механике были поистине феноменальными. По крайней мере, в Нелл Александр нашел родственную душу, она сумела подобрать ключик к его сердцу. Гранит и гранит. Еще немного — и между этими двумя начнутся битвы титанов. Нелл недостает только времени.

Под предлогом усталости Александр перенес встречу с Анной на следующее утро.

— Анна волнуется, — объяснила Элизабет, сопровождая его в детскую. — Она зовет Яшму, а мы, конечно, не можем ей объяснить, почему Яшмы нет дома.