Прикосновение
Шрифт:
— Оно прекрасно, — с благоговением в голосе прошептала Джуд, расправляя пальцами складки шелка.
— Да. — Разве мог Долтон не согласиться? — Увидев его, я не мог устоять. Я не мог представить, что его будет носить кто-нибудь, кроме вас.
— Сколько…
— Это подарок, — остановил он Джуд, подняв руку. — А другой сверток на кровати — для Сэма. Не хочу, чтобы он думал, что я его забыл. — Долтон отвернулся прежде, чем она успела что-либо возразить, тем самым упустив возможность заметить, как повлажнели у нее глаза. — Я проявил самостоятельность и отправил отутюжить ваше вечернее платье. Его принесут вам
— Вовремя для чего?
— Чтобы сегодня вечером пойти со мной в оперу.
— Я никогда не была в опере, — задумчиво сказала Джуд тихим, охрипшим от волнения голосом, резанувшим его прямо по сердцу: сколь многих вещей она не испробовала, сколь многое он мечтал показать ей.
— Тогда вы должны пойти. К этим спектаклям нужно приобрести вкус, не все ими наслаждаются, но каждый хотя бы раз должен попробовать. Но сначала мы пообедаем.
Обед. Опера. В сопровождении Долтона. Мечтательные мысли Джуд закружились и умчались дальше, к возможности вернуться в эту комнату и насладиться изысканным удовольствием, с которым он познакомил ее прошедшей ночью. Оказалось так легко поддаться этой засасывающей фантазии, что она чуть не позабыла о цели своего приезда, но, тряхнув головой, Джуд призвала себя вернуться к ней.
— Мне очень хотелось бы пойти с вами в оперу, но я, возможно, буду занята. Я здесь по делу, как уже говорила вам, и слишком долго откладывала его.
— Отложите его навсегда, Джуд, — тоном приказания произнес Долтон, обернувшись и пристально взглянув на нее.
— Что? Боюсь, вы не понимаете.
— Я понимаю, что вы здесь, в Шайенне, чтобы разворошить осиное гнездо неприятностей. Оставьте его в покое, Джуд. Это дело не должно принести вам несчастий.
— Оно уже принесло их, Долтон, — спокойно поправила она, не желая вбивать между ними клин.
— Почему? Потому что так сказала вам кучка глупых фермеров? Вам нет нужды участвовать в их крестовом походе. Долина вас не удерживает. Вы можете жить здесь, в Шайенне, можете ходить в оперу, носить красивую одежду, обсуждать Теннисона, Байрона и Шекспира с другими литературными умами. Здесь есть школа для таких, как Сэмми, гдеон может получить помощь, для него найдется работа в платной конюшне. Даже Джозеф спустя некоторое время перестанет чувствовать себя ненужным; я знаю несколько закусочных, которые будут драться за его бисквиты. Больше не будет ни борьбы, ни изнурительной работы, ни угроз. Подумайте об этом, Джуд.
И Джуд задумалась. Ее мысли завертелись в водовороте Раскрытых перед ней перспектив, которые казались таким заманчивым, таким многообещающим воплощением всех ее мечтаний, пока Долтон не подытожил свою убедительную речь:
— Джуд, вы сможете иметь все это, если примете предложение Джемисона.
Упоминание имени Джемисона пробудило Джуд от сна наяву, туман фантазий рассеялся, и она увидела Долтона, по-настоящему увидела его, стоявшего перед ней в элегантной одежде, с отсутствующим видом, старательно прячущего взгляд. Внезапно до Джуд дошло, что он даже не упомянул о своем месте в этих блистательных планах. Конечно, он не собирался принимать в них участие, а, видимо, должен был только уговорить ее согласиться, чтобы она оказалась прямо в руках Джемисона.
До чего же она была глупа!
Теперь Джуд все стало совершенно ясно. Долтона послали вслед за ней,
Что ж, Долтон узнал всю убогость ее существования и, воспользовавшись ее отчаянием, заставил поверить, что старается от чистого сердца. И Джуд чуть не уступила его убедительным доводам.
— Вы рисуете соблазнительную картину, мистер Макензи, и все на холсте Джемисона. А я, очевидно, не должна была заметить этого, пока не было бы слишком поздно, верно? — Джуд, к своему крайнему огорчению, полностью уверилась в своей правоте, когда Долтон даже не моргнул и не сделал попытки возразить. — Вам, должно быть, невероятно хорошо платят за то, что вы делаете, — вьмученно улыбнулась она. — Иначе как бы вы еще могли сделать все таким убедительным? — Джуд сделала быстрый вдох, прозвучавший хрипло и прерывисто, но слова, последовавшие за ним, были твердыми как сталь. — Скажите Джемисону спасибо, но не только спасибо. Ему придется прийти с более убедительными аргументами. — Вскинув голову жестом оскорбленной гордости, Джуд прошла мимо Долтона и вышла за дверь.
Долтон позволил ей уйти, хотя мог удержать Джуд, сказав ей правду. А правда заключалась в том, что его поступком руководили не деньги Джемисона, а скорее собственная забота о Джуд. Меньше всего он хотел, чтобы Джуд и ее семья попали в перестрелку в долине. Но он промолчал и позволил ей своим уходом разбить ему сердце. Ибо для того, чтобы убедить ее, что он не марионетка Джемисона, ему пришлось бы сказать ей всю правду — он так безумно, слепо влюблен в нее, что деньги не имеют для него никакого значения и даже стены его репутации начали давать трещины под такой нагрузкой.
Однако не деньги и не профессиональная честь удерживали Долтона от признания в том, что угнетало его душу. Это был страх. Глубокий инстинктивный страх, что Джуд, как прежде все другие, обманет его. Поэтому вместо того, чтобы пойти за ней и исправить допущенную ошибку, Долтон сел завтракать, механически жуя пищу, как научили его монахини, пока не исчез последний кусок. А затем, прежде чем уложить вещи, он долго смотрел на выцветшую почтовую открытку с величественными домами, выстроившимися вдоль крутой улицы, и с почтовым штемпелем Сан-Франциско.
Когда Джуд вошла в свою комнату, ее первым побуждением было сбросить с себя чудесное шелковое платье и вернуть его Долго ну разорванным на куски. Но пока она мяла в руках гладкую ткань, спокойная логика удержала ее от уничтожения изысканного наряда. Нет, она не уничтожит его, а использует его в дальнейшем. Ей нужно выбросить из головы глупости и сосредоточиться на важных делах… как она должна была сделать с самого начала. Сейчас не время оплакивать свою слабость к неподходящему человеку, позже она может наказывать себя воспоминанием о том, каким замечательным все казалось — пусть это было всего лишь на мгновение и пусть это было только притворство. А сейчас она забудет о Долтоне, который и так надолго отвлек ее от цели, и будет стремиться к осуществлению своих планов. Это будет лучшей местью бессердечному красавцу обманщику и его хитроумному хозяину.