Прикосновения
Шрифт:
Визажист почувствовала себя кем-то вроде старичка с болезнью Альцгеймера, беспомощного и боязливого, с которым нужно обязательно побыть. Юля гордо выпрямила спину.
– Не надо, Ольга Николаевна, я уже начинаю привыкать. Если что, я вас позову.
Администратор с удовлетворённым видом направилась к себе, колыхая светло-коричневой струящейся юбкой. Девушка взялась за богатую наркоманку. В тот момент, когда она активно наносила базовую часть, её взгляд упал на руки – из-под сложенных кистей что-то торчало. При близком рассмотрении Юля поняла – это фрагмент бумаги и продолжила своё дело. Клочок бумаги не давал ей покоя на протяжении всей работы – понятное дело: либо кто-то из близких всунул ей письмо
Во время работы Юля поглядывала по сторонам. Даже если в данном помещении имеются камеры – ну кого может заинтересовать, что мастер из любопытства взглянет на содержимое рук усопшей? Ничего в этом криминального, она же ничего не крадёт. Юля решилась. Осторожно она вытянула листок и развернула его. Какое совпадение: покойницу тоже зовут Юля – первое увиденное даже обрадовало.
«Здравствуйте, Юля! Всё это время, что вы работаете здесь, я восхищаюсь вами! Ваша красота не оставила меня равнодушным, но в большей степени прикосновения ваших рук…»
Девушка перебирала губами, читая письмо. С каждым очередным словом её вгоняло в трепет. Чей это идиотский розыгрыш? Она огляделась по сторонам, затем вернулась к прочтению:
«Я беспрерывно думаю о вас, я жду, когда вы снова появитесь в похоронном бюро. Теперь я ваш вечный поклонник, я теряю рассудок, видя вас. Надеюсь, мы когда-нибудь сблизимся».
Юля нервными движениями сложила письмо и засунула его обратно в собственность трупа. Единственное, чем она могла это объяснить: кто-то из персонала обратил внимание на её боязливость, и теперь он или они, или она, подшучивают над неопытной стажёркой, при этом угорая от смеха у мониторов. Девушка решила проигнорировать глупый розыгрыш, будто ей нет до этого никакого дела и у неё мало времени, чтобы отвлекаться по таким пустякам. Ольга Николаевна удивилась, что визажистка по окончании работы отказалась выпить с ней чай, ссылаясь на срочные дела, хотя вначале казалась такой никуда не торопящейся…
К вечеру Юля забыла о произошедшем, как о недостойном её внимания. Сейчас она наслаждалась спокойным проживанием в городской квартире, о чём давно грезила на протяжении всей сознательной жизни в родном посёлке. Сейчас там стало ещё тоскливее, особенно январскими вечерами: девушка так и видела перед глазами пустую заснеженную улицу вдоль ряда частных домов, расположенных на значительном расстоянии друг от друга, – вот что оставила она в прошлом. Будущее сверкало рекламными вывесками, обещало походы по дорогим ресторанам и бутикам, сулило вечеринки со знаменитостями. Только для всего этого надо много работать и не обращать внимание на дураков.
Через день Юля снова стояла на пороге того же похоронного бюро – работать, значит, работать, сказала она себе, открывая дверь. Вместо Ольги Николаевны была другая женщина, подменяющая – Юле показалось, что она имеет родство с семьёй, владеющей фирмой, поэтому своим человеком заткнули образовавшийся пробел вместо того, чтобы нанимать лишнего сотрудника.
Девушка приступила к новому покойнику рьяно, хотела показать себя с лучшей стороны – женщина какое-то время наблюдала за её работой, затем удовлетворённо кивнула и удалилась по своим делам. Наклонившись со стороны затылка, чтобы приклеить ресничную ленту, Юля бросила взгляд на сложенные руки – под ними лежала записка. Вот идиоты, подумала она, заняться больше нечем. Если так будет продолжаться в дальнейшем, она сообщит руководству, даже предъявит сам компромат, а там пусть разбираются, чей это почерк.
Ближе к завершению она соизволила записку прочесть, чтобы, наконец, определиться: наказать шутников или не имеет смысла заниматься такой ерундой. Текст в
«Здравствуйте, Юля! В прошлый раз вы слишком быстро убежали от нас, и я не смог как следует насладиться вашим присутствием. Я наблюдаю за вашей работой, как за рождением скульптуры под вашей лёгкой рукой, под рукой настоящего творца. В прошлом письме я забыл представиться. Зовут меня Феликс. Или звали… Это уже не имеет значения. Теперь я считаю, что зря прожил жизнь, растрачивая её на удовольствия и соря деньгами отца. За всю никчёмно прожитую жизнь я никого не смог полюбить, потому как любил себя. Я играл. Играл на деньги, красивых женщин, на всё, что можно проиграть, или наоборот, с лёгкостью заполучить и снова проиграть… И только теперь я понимаю, что значит любить… Живую настоящую женщину».
– Блин! – вырвалось у Юли. – Не смешно!
Записку она не стала вкладывать обратно, а забрала с собой, чтобы впоследствии предъявить Ольге Николаевне для разбирательства – с незнакомым администратором ей было страшновато общаться.
Весь вечер ситуация не выходила из головы – как они могут насмехаться, как им хватает наглости глумиться над усопшими, вкладывая какие-то идиотские послания? А если родственники заметят во время похорон – это же скандал! О фирме появятся жуткие отзывы, начнутся выяснения, уволят виновных. Насколько она смогла вникнуть – все, кто работает в данной сфере получают неплохую зарплату, начиная с разнорабочего. Кто же осмелился рисковать «золотым» местом ради глупой забавы?
Так как она сама теперь состояла в команде, масштабное разбирательство ей было не на руку – оно могло отразиться на ней самой. Это означало, что поиск «влюблённого» шутника будет вестись аккуратно.
Прибыв на очередной вызов, Юля увидела Ольгу Николаевну, порхающую от одной двери к другой – похоже у неё было прекрасное настроение, которое она прятала в присутствии родственников покойных, чтобы не раздражать людей, находящихся в трауре. Проводив их она снова «включала» улыбку и полный набор – и как ей это удаётся?..
Юля уже приготовилась к разбирательству: она предъявит записку администратору, а возможно ещё одну, которую сегодня найдёт на теле. И шутникам не поздоровится, да ещё будет стыдно – Юля надеялась взглянуть им в глаза и пусть они провалятся со стыда. Завидев очередное тело, она уронила челюсть, ещё не подойдя к нему в упор – в руках у нового клиента, а это был престарелый мужчина, красовалась шикарная бордовая роза.
Поначалу она сомневалась, может так и положено – украшать трупы розами, откуда ей знать… Юля медленно обходила тело по-прежнему не сомкнув рта, слегка касаясь пальцами обивки гроба. При тщательном изучении розы она заметила открытку с золотой лентой, вытянула цветок, с дрожью в теле открыла её, чуть не обронила…
«Моему любимому и прекрасному гримёру от Феликса».
– Задолбали уже! Сколько это будет продолжаться?!
Девушка стремительным шагом направилась в кабинет администратора с розой в руках, её каблуки громче, чем обычно, простучали по коридору. Ольга Николаевна растерянно оглядывала: сначала цветок, свисающий вниз, затем гневное Юлино лицо, затем открытку, которую визажист начала демонстрировать, прикрыв за собою дверь.
– Кто-то из работников постоянно прикалывается надо мной! Это я нашла в руках усопшего старика. – Юля потрясла открыткой. – А ещё там, в сумке, у меня лежит записка с прошлого раза: «Юля – ты любовь всей моей жизни! Жаль, что я умер! Никогда никого не любил, а тут увидел тебя и голову потерял!» Ну что это такое?! Видно, тому, кто писал, не понять, что значит творческий процесс… Он сидит себе где-нибудь, от безделья страдает, а я не могу нормально сосредоточиться на работе!