Прилив
Шрифт:
Сам бездомный уселся около озера Йерлашён. Рюкзак он оставил висеть за спиной. Иногда он сидел здесь, недалеко от своего сарая. Несколько густых кустов, медленно текущая под старым деревянным мостом вода, относительная тишина.
Йелле отломил ветку с ближайшего куста, оборвал все листья, опустил вниз и, глубоко погрузив в воду, стал шевелить ею в коричневой воде.
Он был поражен. Не тем, что его узнали, с этим он мог смириться. Его на самом деле звали Том Йеспер Стилтон, и менять имя он не собирался. Но тем, что сказала она, девушка с застывшим на лице удивлением,
«Я хочу поговорить с вами. О береговом деле. О том, что случилось на Нордкостере».
Есть миллионы лет и есть миллиарды лет. А еще есть эоны. Бесконечное число лет. Вот примерно настолько далеким казалось Стилтону его прошлое. И все-таки хватило всего лишь пары слов, чтобы эон сжался до размеров зернышка и начал упрямо прорастать в голове Стилтона.
Береговое дело. Так пустяково звучит. Простое словосочетание. Берег и дело. Сам Стилтон никогда не использовал это сочетание. Ему казалось, что оно упрощает одно из самых жутких убийств в его карьере. Банальное название. Он всегда называл дело «Нордкостер». Четкое профессиональное имя. И нераскрытое преступление.
Стилтона не интересовало, почему Оливия проявляет интерес к Нордкостеру. Она принадлежала к другому миру. Но эта девушка посадила зерно в его ментальное тело. Порвала настоящее и впустила прошлое, что тревожило Стилтона. А он не хотел тревожиться. Ни прошлым, ни тем более тем, что мучило его почти восемнадцать лет.
Йелле выдернул ветку из воды.
Собравшиеся на тротуаре Свеавэген напротив главного офиса «МВМ» демонстранты мокли под летним дождем. Лозунги на плакатах гласили: «ПРОЧЬ ИЗ КОНГО!», «БАНДИТЫ!», «ДОЛОЙ ДЕТСКИЙ ТРУД!». Небольшая группа полицейских дежурила поодаль.
Еще дальше, на улице Улофа Пальме, стоял, прислонившись к фасаду дома, пожилой мужчина. Он наблюдал за демонстрантами, отметив все лозунги и прочитав листовки.
«При добыче ископаемых „МВМ“ уничтожает невосстановимые природные территории! Алчность ставит под угрозу выживание горилл, так как исчезают их источники пропитания! Помимо этого горилл убивают из-за мяса и продают под видом дичи! Остановите безнаказанное насилие „МВМ“ над природой!»
Листовка была снабжена леденящими кровь фотографиями мертвых горилл, которые висели, словно распятые, на деревянных шестах.
Мужчина опустил листовку. Он обвел глазами фасад напротив и посмотрел на окна последнего этажа, где находился главный офис. Туда, где у исполнительного директора Бертиля Магнуссона был собственный кабинет. Мужчина задержал на нем взгляд. Он знал, что Бертиль — у себя. Он видел, как тот подъехал на отполированном до блеска сером «ягуаре» и проскользнул вовнутрь.
«Ты состарился, Бертиль, — подумал Нильс Вент, проведя рукой по карману с аудиокассетой. — И состаришься еще больше, совсем скоро».
До конца рабочего дня в городе еще оставалось время, хотя он и приближался к концу. Для Оветте Андерссон день только начинался. Ее рабочее место, отрезок от банка до Академии художеств, в принципе никогда не пустовало. Уже начали появляться машины в поисках тех, кого согласно закону о проституции называют продавцами секса. В противовес покупателям.
Спустя короткое время перед Оветте выплыла машина, стекло опустилось. После завершения всех формальностей женщина забралась в машину и отогнала от себя последнюю мысль об Аке. Он на тренировке. У него все хорошо. Скоро он получит новые кроссовки.
Оветте захлопнула дверцу.
Было почти семь вечера, когда Оливия вернулась домой. Элвис развалился на коврике в прихожей, как модель «Плейбоя», с лапами в разные стороны: он требовал ласки. Оливия подняла его и уткнулась носом в мягкую шерсть любимого кота. Шерсть немного пахла едой, которую Оливия оставила ему утром. Теперь он улегся у нее на плече, своем излюбленном месте, и начал пожевывать ее волосы.
С котом на плече Оливия достала сок из холодильника и уселась за кухонным столом. По пути из местечка Нака домой она систематизировала впечатления от встречи со Стилтоном. Она нашла его на-конец-таки, он был бездомным. Что ж, наверное, на то есть причина, ее не касающаяся. Но этот человек по-прежнему оставался важным источником информации о береговом деле. Совершенно незаинтересованный источник, очевидно, но… Можно, конечно, бросить дело, задание ведь необязательно, но Рённинг совсем не любила сдаваться.
Напротив, встреча со Стилтоном придала делу новое измерение в глазах Оливии с ее живой фантазией. Мог путь Стилтона от уважаемого офицера полиции до развалины каким-то образом быть связан с береговым делом? Или он шесть лет назад докопался до чего-то, что заставило его завершить карьеру? Хотя он же уволился из-за личных обстоятельств?
— Не только, — признался Оке Густафссон, когда Рённинг ему снова позвонила и немного надавила.
— А из-за чего еще?
— Вокруг расследования возник конфликт.
— Береговое дело?
— Этого я не знаю, я тогда только поступил в университет, и до меня дошли слухи.
— Так, значит, конфликт — одна из причин увольнения?
— Возможно.
Большего для фантазии Оливии не требовалось. «Возможно». Что он ушел из-за конфликта вокруг чего-то, что могло быть связано с береговым делом. Или какое-то другое дело стало толчком для разногласий. Чем занимался Стилтон, когда завершил карьеру? Может ли она это выяснить?
Оливия приняла решение. Она не оставит Стилтона в покое. Будет за ним охотиться. А именно: она найдет редакцию «Ситуашун Стокгольм» и узнает все, что удастся, о Стилтоне. А потом снова с ним свяжется. Чуть лучше подготовившись.
Во второй раз они встретились на лестнице Харальда Линдберга. Поздно, после часа ночи, чисто случайно. Стилтон спускался в четвертый раз, а Хорек поднимался. Они столкнулись на втором пролете.
— Здорово!
— Зубы болят?
— Садись.
Стилтон указал на ступеньку. Хорек тут же насторожился. Он отметил как строгий тон, так и тот факт, что Стилтон просто не прошел мимо. Хотел поговорить о чем-то? Хорек посмотрел на предложенную ступеньку и задумался, а давно ли на ней в последний раз оказывалось собачье дерьмо. Он сел. Стилтон сел рядом. Так близко, что Хорек почувствовал не самый приятный запах мусора и аммиака. С немалой долей пота.