Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге
Шрифт:
Вопрос звучит почти весело, а в глазах… В них точно сожаление. О чём? О том, что моё сознание оказалось не столь толерантным, каким виделось советнику? Или же о том, что моё поведение не соответствовало тому, которого он ждал? Так, может, его нотация вовсе и не воспитательная акция, а попытка спровоцировать и узнать моё к себе отношение? Очень уж натурально Ниродин играл.
Только вот задавать прямой вопрос, чтобы получить ответ, я не собираюсь. Если и занесло мужика, то он исправился. Всё. Дело закрыто. Потому и киваю уверенно, и улыбаюсь в ответ, лишь бы напряжение снять да на новый выговор не нарваться. Нет уж. Хватит. Больше я ошибок не делаю. Слишком они мне (то есть моей психике) дорого обходятся.
С самой что ни на есть счастливой физиономией, сжимая в ладонях память о моей
— Не думаю, что разумно позволить мужчинам-цессянам жить в Ожевероне, — первые же слова ведущего совет, на который мы все собрались ни свет, ни заря, доказывают мне, что заседание будет непростым. — Да, этот город построен именно для того, чтобы контролировать деятельность пришельцев. Но это не значит поголовно допускать в общество. Мужчины — это не девушки, которые готовы забыть своё не самое приятное прошлое, чтобы получить реальный шанс найти настоящее счастье. Психология цессянских мужчин иная, чуждая. Уверен, они будут дестабилизировать отлаженный механизм общественной жизни похлеще, чем драконы. Это так, Мео?
Советник ждёт всего лишь подтверждения того, что он не ошибся в выводах, поэтому я не выхожу в круг, остаюсь сидеть, просто киваю, и зоггианин продолжает:
— Следовательно, если мы всё же адаптируем всех спасённых, за мужчинами необходимо будет вести постоянный тотальный контроль. Кто согласится это делать? Тем более что работа может быть связана с применением насилия.
— Тогда какие варианты? — в полумраке зала я слышу только голос. Кто именно говорит, разобраться трудно, а на всеобщее обозрение советник не выходит. — Долго держать спасённых в пузыре на мелководье — нереально, слишком много требуется ресурсов для стабилизации его структуры на малой глубине. Да и какой в этом смысл? В город — нельзя, тут Эделот прав. Убить — негуманно, зачем тогда спасали? Отпустить — равносильно убийству, самостоятельно в океане они не выживут. Передать тем, кто летит им на выручку, — глупо, тем самым однозначно раскроем своё присутствие. Мы сами себя загоняем в тупик, вам не кажется?
Гулкая волна пробегает по залу, отражаясь от стен и возвращаясь обратно в круг. Сейчас мужчины обсуждают дилемму в большей степени между собой, нежели сообща. Даже Ниродин, забыв обо мне, вполголоса беседует со своим соседом, сидящим по правую руку от него.
Воспользовавшись отсутствием его внимания, я поднимаюсь, шагая в круг.
— Вы забываете о двух очень важных факторах! — с вызовом смотрю в глаза советников, которые, среагировав на появление нового оратора, прекращают обсуждение. — Первый, — сжимаю ладошку в кулак, отгибая указательный палец. — Пленные цессяне сидеть в пузыре и пассивно ждать не будут. Обязательно что-нибудь предпримут для того, чтобы освободиться и дать знать другим о том, что живы. То есть так или иначе, рано или поздно, но ваше присутствие на Зогге перестанет быть тайной. Если, конечно, вы не убьёте цессян до того, как они это сделают, — игнорирую возмущённый ропот и продолжаю: — Второй, — добавляю к указательному пальцу средний. — Сам факт того, что среди спасённых находится управляющий, играет против вас. Он — альбинос, а не меланист. У него влияние и связи с правящей династией. Его будут искать до тех пор, пока не найдут, вне зависимости от того, жив он или нет. А это опять-таки увеличивает вероятность вашего обнаружения.
— Что ты предлагаешь? — хмурится Эделот.
— Спасённые станут отличным инструментом давления…
— Мео! —
Ну ещё бы! Столько вчера сил потратил на воспитание, а я опять за своё.
— … давления на цессян, — неумолимо продолжаю, не обращая внимания на поднявшийся гул неодобрения. — Да, с точки зрения гуманизма это неправильно, но разве вы не видите, что происходящее не укладывается в привычные и удобные вам рамки? Мирным путём или политикой невмешательства вы ничего не добьётесь, только усугубите ситуацию ещё больше! При всём моём уважении к вашему мировоззрению и достойным всяческой похвалы убеждениям, сейчас, как бы ужасно это ни звучало, нужны другие, куда более жёсткие, радикальные меры. Это касается не только цессян, но и ипериан. Узнав о том, кто именно стоит между ними и ултризом, они церемониться не станут! Примером тому — разрушенная база цессян! В любом случае, каким бы ни был исход сражения на орбите, кто бы ни выиграл, итог будет один — начнётся новая волна добычи ултриза. Не сумеете задавить в зародыше захватнические амбиции, и планету вы потеряете! Вам не кажется, что в совете не хватает тех, кто готов взять на себя за это ответственность? Кто умеет и может использовать иные способы взаимодействия, кроме пассивного выжидания!
Да, я на драконов намекаю. И мужчины прекрасно это понимают.
— Никаких спуктумов в совете! — раздаётся гневное восклицание. — Это же безумие — допускать их к управлению! С ними и так проблем выше головы!
И он такой не один. Со всех сторон я слышу аналогичные высказывания. Кажется, я опять сморозила глупость, и на этот раз при всех, а не наедине с Ниродином. Эх…
Понимая бессмысленность моего вмешательства, качаю головой, возвращаясь на место, стараясь не замечать пристальный взгляд брюнета и какую-то подозрительную полуулыбку, блуждающую на тонких губах. Э-м-м… Не поняла. Его такой ход моих мыслей устраивает? Или он радуется, что теперь уже от советников я получаю очередной урок?
— Девочка права, — неожиданно заявляет то’Трон, тем самым основательно меня удивляя. Поднимается, занимая место в центре круга, и все вновь замолкают. — Мы действительно поступаем недальновидно. Ведь не просто так драконы появляются среди нас, есть в их рождении смысл. Океан сам даёт нам в руки средство защиты, а мы отказываемся им пользоваться в полной мере, в страхе, что оно выйдет из-под контроля. Может, нужно рискнуть и позволить спуктумам самостоятельно решить возникшую проблему? Для этого вовсе не обязательно вводить их в состав совета. Просто позволим действовать на своё усмотрение. Да, возможно, предпринятые драконами шаги будут идти вразрез с нашими убеждениями, но ведь никому из нас не придётся брать ответственность за это на себя. То есть мы сохраним чистоту наших моральных и нравственных принципов, а в итоге получим оптимальный результат.
И новый шквал обсуждения. «Дай им волю, потом не остановишь!» — слышится шипение с одной стороны. «Но как иначе избавиться от пришельцев?» — звучит резонный вопрос с другой. «Забыли, сколько с ними, неконтролируемыми, было проблем?» — возмущается кто-то. «Усмирили один раз, сделаем это снова!» — парирует другой, неизвестный мне советник.
— Главное сейчас — устранить внешнюю угрозу. Наши внутренние проблемы — это задачи второго плана. У Сената именно такие приоритеты, — вновь подаёт голос Ниродин.
Все вдруг успокаиваются. Я тоже. Потому как вспоминаю о том, что советник сам задумывался о возможности использовать спуктумов. Теперь ко мне уже точно не будет претензий. Своим заявлением то’Трон не только официально согласился с моим предложением, но и подтвердил, что вышестоящая структура, которую он здесь представляет, считает аналогично, а значит, в упрёках и нравоучениях нет никакого смысла.
С чувством невероятного облегчения слушаю, как совет утверждает принятое решение передать контроль над ситуацией драконам. Едва сдерживаюсь, чтобы не демонстрировать свою радость, которая так и стремится себя проявить. Хорошо, что сразу после окончания заседания все расходятся на обед, и это даёт мне возможность без свидетелей выплеснуть наружу накопившиеся эмоции. Положительные, естественно! Мне удалось пробить твердолобую упёртость советников! Да, да, да! Не верится даже!