Приманка на кровь
Шрифт:
– - Я так зашел, на ейн минут, -- сказал гость, -- что я слышал, правда?
– - Что вы слышали?
– - спросила, выходя, Вампа.
– - Будто ваш хозяин... того?
– - гость поднял короткий палец и быстро опустил его вниз, словно втыкая.
– - Хозяина у нас никакого нет, -- пробурчал Тонти, -- я вас не понимаю.
– - И я тоже, -- сказала Вампа.
– - Ах, Бог мой! Гаэтано этот, башкой с трапеции полетит. В воскресенье...
Тонти угрюмо ответил:
– - От нашей жизни полетишь!
– -
Податной тотчас поднялся.
– - Куда же вы? А пива?
– - Некогда! Я ведь из присутствия прямо. Обедать надо. Завтра приду в цирк на вас, Вампочка, смотреть!
– - Конфет принесите!..
– - Известно, как всегда... ну, до свиданья!
– - он сунул им свою короткую толстую руку и, сопя и кашляя, вышел.
У местного бригадного генерала Козлятова, кроме жены, очень тонной дамы, было еще три дочери; Тимочка, уже целый год стремившаяся замуж, отчего лицо ее всегда было украшено прыщиками и густо засыпано пудрой; Римочка, имевшая всего еще от роду 23 года и представлявшая "бутон", и Симочка, в этом году окончившая гимназию и считавшаяся резвым ребенком.
Вполне естественно поэтому, что у Козлятовых каждую субботу собирались "повеселиться", и генеральша улавливала на эти вечера всякого, дающего хотя малейший шанс на партию.
В эту субботу все гости особенно долго просидели за вечерним чаем, оживленно беседуя о прощальном бенефисе в цирке.
– - Это ужасно интересно, -- закатывая глаза, говорила Тимочка, -- даже подумать, так дух захватывает. Я упаду в обморок!
– - Я буду подле вас и поддержу вас!
– - прошамкал лысый председатель управы.
– - А вам не страшно?
– - и она кокетливо передернула костлявыми плечами.
Генеральша с снисходительной улыбкой взглянула в ее сторону. Председатель, кажется, уловлялся...
– - Страшно!
– - жмуря глазки и тряся головою, как лошадь от оводов, взвизгивала Римочка, -- и ужасно интересно! Я непременно закрою глаза и сразу открою!
– - и она зажмурилась, а потом открыла глаза и окинула лучистым взглядом штабс-капитана Нелепо, который в смущении только крякнул и покрутил свой ус.
– - Губернаторша, наверное, будет, -- сообщил белобрысый чиновник с видом государственной тайны.
– - Мама, с утра пошли Анисима!
– - крикнула с конца стола Симочка, -- а то все места разберут!
– - Вас все равно не возьмут, вы маленькая, -- поддразнивал ее поручик.
Симочка встряхивала головою.
– - Я убегу и проберусь в цирк все равно!
– - Вас дома накажут...
– - А я домой не вернусь! К вам убегу, -- и она задорно смеялась. Через минуту она спрашивала:
– - А как вы думаете, он сразу умрет?
– - Если головой вниз, то сразу!
Носатый гимназист с жаром доказывал подруге Симочки, что полиция не может помешать Гаэтано разбиться насмерть,
Генерал говорил хриплым басом:
– - Я помню, как в Астрахани один через солдат со штыками прыгал, и напоролся... Впечатление сильное!..
– - Вы будете?
– - опрашивала у генеральши жена прокурора.
– - Придется, -- отвечала со вздохом генеральша, -- вы видите, дети требуют! Но мои нервы...
Вдова Сигова жала под столом ногу юного поручика и говорила ему:
– - Из цирка вы меня домой везете. Я буду совсем, совсем без сил...
– - Интересно, очень интересно!..
– - повторял батарейный командир, -- ха-ха! Прыжок дьявола! Ловко!..
И все сходились на том, что это -- ужасно, но все-таки -- интересно, и что непременно надо пойти на этот "удивительный" бенефис...
IV.
В воскресенье погода удалась на славу. Был ясный, светлый день и легкий мороз сковал грязь на площади.
Около цирка царило небывалое оживление. Штатские, военные, гимназисты и реалисты, группами входили в двери цирка и останавливались в хвосте длинной вереницы людей, стоящих перед окошечком с надписью "Касса", из которого раздавался звонкий, веселый голос Стеллы.
Она едва успевала отрезать билеты и принимать деньги. Сидевшая позади нее бледная Стефания торопливо наклеивала марки.
Сам Воробьев то входил в каморку, то выходил из нее, отдавая приказания Ермолаю, на помощь которому он нанял еще двух, и братьям Алекс, явившимся его добровольными помощниками.
– - Ты, Павлуша, уже все время следи за ними!
– - говорил Воробьев.
– - Лампы заправили ли? Опять, отрубями чтобы арену посыпали! А ты, Митя, значит, все оборудуешь. Пива, водки, колбасы больше, сыру. Сласти возьми. Понял?
– - Чего ж мудреного?
– - Так иди! А, Семен Фомич! Ну, ну, устраивайтесь.
Бакалейщик, заплативший Воробьеву за этот вечер тридцать рублей, позвал своих молодцов и занялся устройством буфета.
Воробьев ликовал в душе, но наружно сохранял угрюмый, степенный вид.
Когда, он проходил мимо ожидающих очереди, в толпе раздавался шепот:
– - Он? Он и есть.
– - Действительно, в лице, знаете, решимость! Обреченный!
– - Говорят, роман у него. Любовь.
– - Жена изменила. На прошлой неделе убежала. Любил до безумия...
– - Дьявол тебя возьми, -- сказал Гелотти, входя в "директорскую", -- по-твоему вышло. Будет полный сбор!
Воробьев только усмехнулся.
– - Просто и в ум не возьму, -- обернувшись сказала Стелла, -- со вчерашнего дня народ пошел. И идет, идет...