Прими как есть. Я рядом
Шрифт:
— Артём! Пусти меня!
Но он и не собирался слушать. Ведомый злостью, завистью, похотью и алкоголем, он продолжал усыпать её кожу мокрыми поцелуями.
— Что здесь творится?!
Дыхание снова оборвалось. Кристина едва не зарыдала в голос, осознавая, что Таня проснулась и вышла на крики, доносящиеся из прихожей.
— Блядь, — тихо выругался Артём, отстраняясь от девушки, и посмотрел на Таню, которая в ужасе смотрела на развернувшуюся картину.
— Пошёл. Вон. — Таня сделала шаг, запахивая на груди халат. — Ты что творишь?! Мне полицию вызвать?! Ты в
— Неловко вышло. — Просипел Артём, не скрывая пьяной улыбки. — Бес… попутал.
И, растерев лицо широкой ладонью, попятился к двери.
— Прошу прощения, — поднял с пола аптечку и поставил ту на банкетку. — И… спасибо за помощь, Крис.
Открыл дверь, вываливаясь за порог и продолжая скалиться какой-то безумной улыбкой.
И тогда до неё дошло: не так уж и пьян он был.
Глава 41
Сквозь открытое окно с улицы до Стаса доносились весёлые крики детей, штурмующих детскую площадку. А вместе с этим в комнату проникал запах прошедшего дождя. Подойдя к окну, он посмотрел на зелёные кроны деревьев, омытые летнем ливнем, и традиционно представил глаза рыжей. Зелёные, напоминающие ему свежую листву при ярком солнце. И темнеющие в тот момент, когда тучи заволакивают небеса.
Он всё ещё не решался ей позвонить или хотя бы написать короткое сообщение.
Привет. Как ты?
Привет. Могу я тебе позвонить?
Можем увидеться?
Не так сложно. Но… что-то сдерживало его. Заставляло пальцы деревенеть как только видел на дисплее телефона её имя. И в глотке возникал ком, препятствующий тому, чтобы выдавить из себя хоть словечко. Это было так не похоже на него. Иногда ему казалось, что это не он. Глядя на себя в зеркало, схлёстывался взглядом с другим человеком. Не узнавал себя. И разочарованно кривился отворачиваясь. Не мог принять.
Но как только рядом оказывалась рыжая, понимал: ему ещё никогда не было так комфортно. С собой. Отпускало. Именно с ней маска лицемерия и цинизма становилась ему не нужна. Только она знает… подноготную. И только с ней ему больше не нужно претворяться. А потому… ломало. Отсутствие рыжей в его жизни приносило физические муки. Не только душевные.
Проводив врача, Холодный нехотя выполнил рекомендованные упражнения. Попросил Тоню установить кресло в душевой и, заперев дверь за собой, неторопливо стянул с себя одежду. Мысленно радовался тому, что теперь, наконец, он способен раздеться самостоятельно. А ведь ещё в начале года это казалось ему нереальным. Ни раздеться, ни одеться, ни сходить в туалет без чьей-либо помощи. Он до сих пор с содроганием вспоминает мочеприёмник, и то, какое унижение испытывал каждый раз, когда Антонина занималась тем, от чего ему самому было охота блевать.
И только пройдя через всё это, признал окончательно и бесповоротно: жизнь даёт ему второй шанс. Шанс иметь мать. И пусть не родную, но эта женщина заботилась и заботится о нём, как о собственном сыне. И благодарность, которую он испытывал по отношению к ней, не шла ни в какое сравнение с тем, что он мог испытывать
— Скоро освобожу тебя от себя, — вспомнил их недавний разговор. — Отдохнёшь хоть.
— А ты прям ждёшь не дождёшься, — спросила, очнувшись от своих мыслей.
— Ну, конечно! — Посмеявшись, Стас перехватил из её рук таблетки и быстро запил их водой. — Сплю и вижу…
— Вот и я о том же! Ты смотри какой! — пожурив парня, Антонина присела на край стула и, подперев кулачком пухлую щёку, тяжело вздохнула. — Отдохну лет так через пять. А пока работать нужно.
— Зачем тебе работать? Ты же пенсию получаешь…
— От молодёжь, — улыбнулась ему, — пенсию… ты знаешь, какая у меня пенсия? А я, может, хочу накопить, чтобы через пяток лет сесть на лайнер и отправиться в круиз по Волге? Разве ж я могу позволить себе такое на одну пенсию?
— По Волге? — Переспрашивая, Стас засмеялся. — Почему по Волге? Почему не в Европу, например?
— Ну, — Тоня пожала плечами, — не знаю… паспорта у меня заграничного нет. Да и не нужен он мне. Это самолёты, перелёты… а у меня давление. А случись что со мной в этой Европе? У них, говорят, с медициной совсем беда. Ну её, эту Европу! Наша земля мне ближе. А мест сколько! Ты знаешь?!
— Знаю, — кивнул Холодный, внимательно рассматривая слегка потускневшую радужку тёплых глаз.
— А бывал?
— Нет, — покачал головой, продолжая улыбаться.
— Вот видишь? В Европе этой бывал… и на острова там какие-то летал. А в наших краях не был!
— В Карелию хочу. Поедешь со мной?
— В Карелию… — задумчиво повторила Тоня. — Ты для начала должен восстановиться, Стасик. Полностью. А потом и в Карелию можно. А лучше с друзьями. Или с девушкой. — Широко улыбнувшись, Антонина хитро прищурилась и, положив ладонь на предплечье Стаса, несильно сжала пальцы. — Понял меня?
— Понял, — хмыкнув, отвёл взгляд, и поймал себя на мысли: а что? Вдруг удача ему улыбнётся?
И после этого разговора, мысль о том, чтобы побывать в заповедном крае лесов и озёр вместе с Кристиной, не покидала его голову.
Мы можем увидеться? Кристин? Мне правда жаль. Ответь мне хотя бы раз?
— Пошёл ты!.. — прошипела девушка, всматриваясь в буквы на экране.
Сколько же надо иметь наглости, чтобы писать ей? Чтобы думать о том, что всё можно исправить…
Хотя, это даже кажется ей знакомым.
Почему? Почему это происходит именно с ней? Почему к ней липнут подобные мужчины? Они что, чувствуют что-то, о чём она не знает? Какой-то инстинкт срабатывает? Или у неё на лбу написано: жертва?
Поморщившись от подобных мыслей, Кристина бросила телефон на постель. Скрипнула зубами, чувствуя злость. На себя. Должно быть, эти мысли не беспочвенны. Возможно, всё так и есть.
— Не занята? — в комнату постучалась Таня. — Что делаешь?
— Нет, ничего, — Кристина покачала головой и лениво встала, окончательно выбрасывая из головы тревожные мысли. — Ты что, спала? — Глядя на растрёпанные волосы подруги и немного заспанный вид.
— Есть немного. Читала книгу и провалилась.