Прими как есть. Я рядом
Шрифт:
— Это будет сложно, — произнесла так тихо, что он не сразу разобрал слова, значившие так много.
— Я знаю, — кивнул соглашаясь. — Я знаю, Тина.
И, не дав ей опомниться, прижался мягкими губами к её: дрожащим и совсем слегка протестующим. Волна возбуждения прошлась по его спине словно рябь по гладкой воде. Его пальцы скользнули на изящную шею, обжигая полупрозрачную кожу своим прикосновением, словно горячий жидкий воск. Его пальцы незаметно пробрались под тяжёлую копну медных волос, стягивая их у корней, и откидывая её голову назад.
Нельзя.
Нельзя.
Не сейчас.
Подушечкой большого пальца он поглаживал нежную кожу под подбородком, не в силах оторваться от её рта. И гнал прочь мысли о том, что её капитуляция наверняка потом обернётся для неё сокрушительным стыдом и самобичеванием, из-за которого она будет отказываться смотреть ему в глаза.
Утрачивая контроль над собой, Стас тихо зарычал ей в губы и сдвинулся на край стула. На столько, на сколько мог себе позволить. И Кристина, всего лишь на миг потерявшая контроль, не успела понять, как её руки оказались на его груди. Сквозь тонкую ткань его домашней футболки, пальцы обдало жаром. И, дернувшись, девушка сжала их в кулаки. Но не отстранилась. Ей показалось, что в неё вселился кто-то другой. Кто-то, кому до безумия нравилось всё происходящее. Кто-то, кто давно мечтал об этом.
— Моя хорошая, — простонал Стас ей в губы, отрываясь на несколько мгновений. Заглянул ей в глаза, замечая как зелень радужки потемнела. Затуманенный взгляд говорил о том, что она не собирается его отталкивать. — Моя девочка…
Хватка на её волосах ослабла. Рука сместилась на шею. И ниже. Оглаживая тонкие ключицы, он с жадностью рассматривал крошечные мурашки, выбегающие из-под его пальцев. Он слышал её сдавленное дыхание, и наслаждался им. Наслаждался тяжестью в паху. И даже тем, что ему придётся это терпеть.
Он не тронет её. Не сегодня. И вообще… пока она сама этого не захочет. Да и… сможет ли он?
Эрекцию Стас, конечно, испытывал. Слава Богу, эту функцию он не утратил. Хотя, ещё несколько месяцев назад, поставил на себе крест. Но всё вернулось на круги своя. И он не мог пойти на поводу своих желаний как животное… и снова потерять её.
— Ты лишила меня воли, Тина. И сна, — произнёс на выдохе, поднимая взгляд. — Я понятия не имел, что можно испытывать нечто подобное. Я клянусь тебе. Я… у меня крыша едет.
Она молчала. Взмахивала ресницами и так откровенно обнажала своё волнение. И возбуждение. Словно не слышала его. Оглушённая близостью, провела кончиком языка по губам, слизывая вкус, оставленный на них. Вкус его поцелуя. Совсем не такого, как раньше.
— Не уходи. Сегодня. — Нежно погладил её по щеке, всё ещё не веря, что она здесь. Что она не оттолкнула его и послала ко всем чертям. — Останься со мной? Просто… останься?
— Остаться? — очнувшись, Кристина совсем немного отодвинулась, тут же ощущая прохладу на губах.
— Ничего больше, — тихо прохрипел, убирая руку от её лица и пальцами взъерошил волосы на затылке.
Почему-то показалось, что сейчас она откажет. Опомнится и, оттолкнув
И… он послушает. Как ни странно, он так ясно сейчас понимал, что не сможет вечно гоняться за тем, что ему не принадлежит. И если она сейчас скажет отпустить её — он отпустит. Потому что понятия не имел, что ещё ему нужно сделать, чтобы получить этот шанс. Что нужно сделать, чтобы она, наконец, оттаяла. А пока что… оттаял только он. Вот так: теперь его фамилия совсем ему не подходит.
— Я положу между нами Графа, если так тебе будет спокойней. И прикажу ему охранять тебя. — Горько усмехнувшись, Стас изучающе вглядывался в ее лицо.
Она усмехнулась в ответ и, качнув головой, закрыла глаза. А он не мог налюбоваться улыбкой, которую так долго ждал. Улыбкой, которая была дарована многим. Но не ему.
В какой-то миг она поймала себя на мысли: что скажет Таня? Что подумает о ней? Подумает, что у Кристины совсем нет гордости. Подумает, что если она не уважает себя, то как её может уважать кто-то другой? Посчитает её мягкотелой. Скажет, что Кристина совсем не ценит себя.
Лучше бы я никому и ничего не рассказывала. Тогда бы в голову не лезли мысли о том, кто и что обо мне подумает…
— Не думай, — словно прочитав её мысли, Холодный обхватил её лицо горячими ладонями. Задрал её голову так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Не думай. Пожалуйста. Просто… чужие мнения ничего не значат, слышишь?
— Я бы так не сказала, — и это прозвучало как щелчок хлыста возле его уха.
— Я так боюсь, что ты уйдёшь сейчас, Тина, — решив быть откровенным до конца, Стас тихо поперхнулся словами. — Я готов принять твой отказ. И вообще не готов. Я не знаю, что мне ещё сделать. Но я умоляю: не думай о том, что подумают другие…
— Я не хочу никуда идти, Стас. — Это прозвучало так тихо, что она сама себя едва слышала. И поверить не могла, что вообще произнесла это вслух. Хоть и шёпотом. Чувствуя, что теряется в его прикосновениях, признала: его близость больше не приносит ей дискомфорт. И невесть откуда взявшееся спокойствие мягко опустилось на плечи, вытесняя из головы все доводы, которыми она прикрывалась, чтобы отдалить его от себя.
— Что? — кажется, он и сам не расслышал то, что она сказала. Или же просто не мог поверить.
— Не хочу. — С придыханием. — Сейчас. Уходить.
Глава 45
Посмотрев на стопку одежды, оставленную Стасом на стиральной машине, Кристина тихо вздохнула и пальцами поддела серую футболку из плотного материала.
— Совсем сбрендила. — Покачав головой, оглянулась, чтобы проверить заперла ли она дверь в ванную. И, убедившись, что та заперта, сняла с запястья резинку и стянула на затылке волосы в небрежный пучок.