Прими как есть

Данина Дарья

— Хочу тебя, — срывается с его губ и, резко поднявшись, Стас перекатывается с бока, оказываясь сверху и прижимая девчонку своим весом к матрасу.

Она распахивает глаза. Смотрит на него так, словно её ночной кошмар явился перед ней в своём физическом обличье. Руки тут же протискиваются между их телами. Тина сжимает губы и пытается оттолкнуть, но Стаса, судя по усмешке, не особо это волнует.

— Стас, не надо! — шёпотом, но так громко. Будто эти слова рвались наружу несколько часов, и только сейчас нашли

выход.

— Давай без этого, — его брови сдвинулись к переносице, — Тина, у нас договор.

Если честно, то его уже тошнило от этого слова: договор. Повторять его из раза в раз совсем не хотелось.

— Ты не можешь делать это снова и снова! — он заметил, как на её лбу набухла венка. Злость. Отчаяние. Безысходность.

— Что именно? — качнул головой, — не сопротивляйся. И увидишь, что всё может быть иначе.

Открыв рот, Кристина с хрипом выдохнула. Не найдясь, что ответить, только сильнее сжала пальцы на его плечах, чувствуя как ногти уходят под его кожу.

— У меня меся…

— У тебя нет никаких месячных, Тина, — произнёс, раздувая ноздри и делая вид, что не чувствует боли от её острых ногтей, вонзившихся ему в плечи. — Я же не дурак…

Конечно, только дурак не обратит внимание на то, что девчонка с менструацией ни разу не посетила уборную. Это по меньшей мере, странно. И не логично.

— Ты…

— Больно будет только в том случае, если ты сама этого захочешь, — склонившись к её лицу, он невесомо коснулся дрожащих губ своими, и услышал тихий всхлип.

Рука, что была под водолазкой, снова пришла в движение. Не отрывая глаз от её подрагивающих губ, он обвёл горячей ладонью тёплый живот, рисуя на нём незамысловатый узор, и снова наклонился. Громко втянул воздух возле её шеи и что-то пробормотал.

Опустил таз, вжимаясь эрекцией между её ног и едва не зарычал от подступающего удовольствия. Пульсация в члене становилась почти невыносимой.

А на кончике языка зудели слова: ты мне должна, Рыжая.

Чушь собачья. Но ему необходимо было хоть какое-то оправдание.

Толкнувшись вперёд, положил вторую руку ей на шею и слегка надавил, вынуждая Кристину задрать голову и приоткрыть рот. Вот так… очень соблазнительно.

— Просто расслабься, — шепнул, и через секунду его язык нарисовал влажную дорожку от пульсирующей венки на шее к острому и слегка дрожащему подбородку. — Будет хорошо.

Вслушиваясь в прерывистое дыхание, стянул с длинных и шелковистых волос резинку и, наконец, запустил в них свои пальцы. Зарываясь в мягких локонах и несильно натягивая у корней.

Снова и снова плавно толкаясь между её ног и понимая, что долго он так не продержится.

А она?

Кристина, кажется, продолжала какой-то лепет про то, что он не может так поступать. Про то, как ему это всё аукнется. Про то, как ненавидит его и прочее.

Но, словно оттаяв, совсем немного расслабила руки и её ногти уже не с такой силой вонзались в него. Наверное. Или же он просто привык. Просто уже ничего не чувствовал. Все чувства были сосредоточены в другом месте.

— Ты моя, Тина, — уверенно прошептал ей на ухо, одновременно задирая её водолазку выше груди. И открывая жадному взгляду аккуратные полушария, обтянутые чёрным спортивным лифчиком. — Ты не понимаешь… ты моя с того самого дня.

Оттянул вниз эластичную ткань и обнажил маленький розовый сосок, который тут же на его глазах затвердел. И, облизнувшись, он припал к нему, нежно втягивая в рот, и обводя ареолу кончиком языка.

Всхлип. Тихий и нерешительный. Её руки соскользнули с его плеч. И, будто не находя себе места, зашуршали по простыне.

Стас перехватил их, немного резко дёргая вверх и прижимая к изголовью кровати. Навис, перехватывая лихорадочный взгляд, полный то ли ненависти, то ли отчаяния. То ли всепоглощающей безысходности.

Всё будет хорошо.

Будет лучше, чем в тот раз.

Сглотнув тугой комок в горле, он свободной рукой обвёл её лицо: висок, скула, бархатистая и порозовевшая щека, острая линия нижней челюсти, подбородок. И большой палец застыл на губах. Секунду ничего не делал, а после слегка надавил на них, заставляя раскрыться. И запустить фалангу в горячий и влажный рот.

Господи! Он мог поклясться, что едва не кончил в этот момент.

Проводя языком по своим губам, наблюдал за тем, как его палец тонет у неё во рту. Чувствовал её язык и проверить не мог, что она… сдалась?

Что же это тогда?

Но что-то внутри подсказывало, что всё не так просто. Не может быть ТАК просто! Она ещё покажет ему свои зубы. И когти. Наверняка ещё заставит его хлебнуть дерьма.

Но это потом. Всё потом…

Тихо зарычав, вытащил палец и, приподнявшись, опустил взгляд на её живот. И ниже. Туда, где поблескивала металлическая пуговица на поясе джинс.

Кристина проследила за его взглядом. Задержав ненадолго дыхание, просто смотрела на то, как темнеет его лицо. На то, как каменеют мышцы его живота.

И, спохватившись, дёрнулась в его тисках. Рванула назад, но не сообразила, что за спиной лишь изголовье. А Стас… он везде.

Не проронив ни слова, он перехватил её за талию и потянул, возвращая на место. Посмотрел так, что у Кристины снова перехватило дыхание.

— Всё хорошо, — тихо просипел. Посмотрел на неё исподлобья, и потянулся рукой к пуговице на джинсах.

Старался справиться с этими узкими штанами как можно быстрее. Но, то молния заедала, то просто штанины отказывались сползать по её ногам.