Прими свою тень

Демченко Оксана Б.

– Змею?

– Не ядовитую, – замотала головой Сати. – Она к бабушке Томи отказалась идти ночью, потому что, мол, не срочно, потерпит. А я сразу сообразила: боялась из-за двери нос показать. Сидела под замком и ждала, пока ее спасут, вернут в большой мир. Гордая, сама спасаться туда не захотела… Потом в ней что-то переменилось. Сейчас странно и вспоминать ту Джан, которая была раньше. Сплошной страх в ней был, а еще презрение и обида. Много обиды. Это из-за тебя?

– Я ей сказал, что она не способна лечить, потому что у нее пустая душа, – нехотя признался Йялл. – И еще сказал, что в стае больных не сортируют на нужных и бесполезных, что из вашего города

она сбежит в три дня, если рискнет хоть раз заночевать. Я был здорово зол, Сати. Опять же мало ли что и кому наговорил? Давно это было…

– А что пообещал? – прищурилась премудрая сестра.

– Кажется, Лоцману пора в стойло, – задумался Йялл. – Надо позвать Крона. – Волвек покосился на хихикающую сестру и повел плечами: – Сати, прекрати меня так нагло читать, это нечестно! Я сказал, что мы пойдем гулять к морю никак не раньше, чем когда из нее получится настоящий врач. Вроде Ясеня, понимаешь? Мне казалось, что это ровно то же самое, что «никогда». И я прав, сколько времени прошло, все слова давно стерлись, как следы в пыли.

– Слова стерлись, обещания – нет. – Сати указала в сторону моря. – Лупить тебя будут на том корабле, куда меня водил ужинать Риан. Мы с Лорри решили еще на Хьёртте. Она обещала найти такую же бутылку, какой тебя огрела по голове, и отдать ее Джан. «Проспорил – получай, зверик» – вот ее слова. Иди, никто меня не уронит и не обидит.

Йялл задумчиво почесал за ухом. Улыбнулся, погладил бок Лоцмана. Еще раз оглянулся на сестру – и пошел к воротам.

– Лома, – шепнула Сати, сползая с высокого, как гора, бока. Пребольно упала и потерла колено. – Лома… все ушли. И хорошо. Тебе я могу сказать: я тоже претендую на место конюха. Престижная работа… Трудно будет пробиться, как полагаешь?

Сати подобрала гребень, оставленный Нормой, и присела возле копыт – расчесывать белый длинный мех. Солнце светило по-доброму, без южной лютости или северной лени. Высоко в небе чайки смеялись над людскими глупостями и излишней серьезностью волвеков. Яблони шептались с ветерком по поводу урожайной, но нескорой еще осени… Было так мирно и хорошо, что никакие Узоры не казались опасными. Сати закончила расчесывать плотный ворс ниже конского колена. Улыбнулась Лоцману. Она не верила, что мир бывает окончательно и намеренно злым. Даже ураганы и те не зло, а природная необходимость. Надо лишь научиться их понимать. И двигаться самим в сторону, уступая дорогу, – или уговаривать обойти городок. Она пробовала однажды, вышло кое-как, но все же… И с Узором все получится, только не сразу и не быстро. Он-то взрослый наверняка, а она пока – очень и очень маленькая… Надо расти и умнеть.

Эпилог

День старта «Иннара» никто не объявлял праздником. Какое там! Сплошная работа, без самой малой передышки. «Десять лет без отдыха, если разобраться толком», – поморщился Йялл, пряча зевоту застарелой усталости. Сколько сил приложено, но не получилось все сделать по исходному замыслу. Из семи модулей в финальной сборке – лишь четыре. Зато идеально, многократно проверенные. И приборами, и чутьем снавей… Йялл почесал за ухом. Проклятущая привычка так и не отвязалась. Стоит отвлечься – и поиск мыслей-блох становится явным для всех. Дает основания подозревать наличие неких сомнений в душе капитана. Хотя сомнений нет, есть азарт. И надежда.

– Ты так и не научился отдыхать, – лениво попенял Риан и прикрыл веки. Он смотрелся изваянием покоя посреди суеты последних предполетных минут в рубке. Занимал центральное кресло и не участвовал в слитном шепоте контрольных процедур,

исполняемом хором голосов экипажа. – То ли дело я, пожилой айри. Лечу пассажиром. Практически я – первый турист в столь дальнем перелете. Ублажили старика, спасибо.

– Отсчет последнего получаса пошел, – прошелестел Лайл: душа корабля снова избрала для общения его внешность и голос.

– Мышь, почему не слышу тебя? – На сей раз в голосе капитана рокотал гнев.

– Дала последние указания Крону по кормлению Гиркса Шестого, как он без меня тут останется, бедняжка, – немедленно откликнулась Сати. – Все штатно, капитан. Я в порядке, честно. Тим подтверждает, лови его отчет. Начинаю настройку.

– Горры готовы?

– Горры – всегда, – подражая лени в голосе Риана, отозвалась Вирья. – Принимаем настройку.

Год назад неведомое снова шевельнулось в душе Сати. Проснулось и отозвалось ярко, активно, подробно: оно по-своему страдало, надолго лишившись связи с новым и интересным. Оно тянуло к себе, требовало отклика, изводило взрослую Сати Трой гораздо тяжелее и мучительнее, чем прежде. Оно не только требовало, но щедро одаривало. Предоставило едва переносимую в полноте и совершенстве способность воспринимать мир, и Йялл с ужасом наблюдал, как эта способность выжигает сестру, превращает в нечто иное, малопонятное и чуждое. Узор нашел занятной идею обретения личности и пытался осознать ее сполна, ничуть не заботясь о цене. Что вполне объяснимо, при его-то чуждости…

Сати разучилась улыбаться, она неделями не спала, все время щурилась, вслушиваясь в нездешнее, болезненно прикусывая губу и не отвечая на прямой контакт сознаний. Чужое и до сих пор непонятное изучало, поражалось малости планеты Релат и ее типу – каменистому, ничуть не схожему с обычным для Узора. Ему было интересно, в этом не сомневался никто. Оно просто не понимало, как близок предел выносливости Сати, даже при постоянной поддержке стаи, даже при неотступном внимании брата. Чужое нашло для себя нечто совсем новое, то, что Риан определил как направленный взгляд на мир. И оно смотрело взахлеб, наслаждаясь неоднозначностью видимого, игрой в различные ракурсы восприятия. Оно – наслаждалось, Сати буквально сходила с ума… А капитан Йялл доводил до безумия всех остальных, требуя ускорить работы по «Иннару».

Относительный покой вернулся к сестре лишь месяц назад, когда удалось настроиться через общее сознание Горров и, так полагают все, оповестить о намерении сделать прыжок. Узор, а иное название не прижилось, информацию воспринял, впал в задумчивость и отпустил на время Сати. Занялся, как полагали опять же все, приготовлением к визиту гостей. Сати так и сказала: «Нам расчистят зону выхода». Открыла глаза и сказала, сознательно, сама. Было замечательно хорошо слышать ее голос, не искаженный болью, и читать ее сознание, не подавленное огромностью дара полноты видения.

С тех пор лихорадка сборов приобрела воистину планетарные масштабы. Все спешили и все суетились. И только очнувшаяся Сати гуляла по Гирту, пробовала незнакомые блюда в его старомодных трактирах, гостила у Крона – теперь уже главы планетарного ведомства племенного дела и ветеринарии. Первого волвека, получившего столь высокий официальный статус в мире людей на правах части их «стаи»… Еще Сати, что ни день, бывала на конюшне у Нормы, гладила уже не вороной, а изрядно пробитый сединой бок по-прежнему великолепного Лоцмана и гуляла с ним по саду. Отдыхала душой… Потомок Гиркса Пятого вился в ногах, нападал и шипел – приглашал свою любимую мышь, сразу и хозяйку, и дичь, поиграть еще.