Примириться с ветром

Козлов Анатолий

Ага, что-то есть. Рядом со строкой «Мои сообщения» пульсирует желтый конвертик. И сразу же единица сменяется четверкой.

Не успел оглянуться, как получил четыре виртуальных письма. Просмо­трю послания не спеша, по очереди. Первая — КаЫі, 24 года.

— Привет. Я — Наталья. Давайте знакомиться. Вы не против?

Чудачка. Я же ради этого и зарегистрировался на сайте. Жаль, фото у де­вушки одно, паспортного формата. Кроме кукольного личика — ничегошень­ки. Зато в ее анкете указаны все параметры: рост — 172, вес — 60. Грудь — среднего размера. Цель встречи — на один-два раза. А это значит — без проектирования воздушных замков, бессмысленных, пустых встреч в кафе, разговоров Ни О Чем. Без умильно-похотливых взглядов. Без пауз, которых требует неизвестно кем придуманный этикет отношений между мужчиной

и женщиной. Не надо цеплять маску доверия, искренности, чистоты наме­рений. В данном случае каждый знает, чего хочет от клиента. Клиент. Отличное слово. Хватит, по горло сыт вздохами-охами с моей Единственной. Мерзость. Как она могла?..

«Ну-ну, снова понесло тебя в дебри воспоминаний. Все просто: нашла лучшего самца. Успокойся, сосчитай до десяти. Вот так: один, два, три четы­ре. девять, десять. Чувствуешь, легче стало, страдалец ты мой. И не жалей сам себя. Никогда. Помни: жалеть себя — удел слабаков и неудачников. А ты сильный мужчина! Все при тебе: от макушки до кончиков пальцев на ногах. Ты самодостаточен! Не забывай об этой, так сказать, «мелочи». Энто, паре­нек, основа, стержень человека».

Все, все, не спорю и с тобой, мой рациональный мозг. Всегда здравый, бес­компромиссный и. дубовый. Когда же ты начнешь ладить с сердцем? Когда?

(Человек разговаривает сам с собой из-за внезапного одиночества, рас­терянности, неизвестности...)

Однако, КаЫі ждет.

— Привет. Рад знакомству. Я, как и указано на моей страничке, Максим.

Отсылаю. Пошло.

Вот так, Единственная моя, я лелею свою Обиду, взращиваю, балую. Естественные, от природы свойственные мне достоинство и верность — отброшены. И мир не перевернулся, солнце не померкло. Все вокруг обыч­ное — как каждый день. Хотя чувствую на своем лбу кровавую метку, тавро. Есть еще время остановиться, выйти из Интернета и продолжить стенать по поводу измены. Нет, фигушки. Если ступил на широкую дорогу, обратной дороги нет. К самому себе. Пусть и к самому себе. Ибо я, сегодняшний, не тот, кем был вчера. Хочу почувствовать себя циником, хотя всю жизнь всем своим нутром их ненавидел. Стерпится — слюбится. Так когда-то говори­ли, так оно и есть. Я гордился тобой, моя Единственная, Светлая, Родная, Искренняя, Сердечная. Бывшая! Ты, Единственная моя, мутировала. Стала для меня мутантом. Катись, горошинка, по наклонной. Рано или поздно попадешь кому-нибудь под подошву, которая тебя и раздавит. Но я этого не увижу, да и не хочу видеть. Потому что ненавижу кровь вне тела. Как хотел бы я всего, что знаю, — не знать. Никогда. Только ведь придется говорить правду самому себе, о себе, о Ней, моей Единственной. Говорить Честно. только до чего же это больно! Прежде никогда не думал, что чья-то судьба, жизнь так тесно, плотно срастается с твоей. Образуется одна кровеносная система, как у сиамских близнецов. А мозг выталкивает все на поверхность, на обозрение. Возможно, это и есть своеобразная самооборона. Что-то сдви­гается в голове. И та, что была частью сдвоенного живого сосуда-спарыша, отрывается от твоей плоти. Рана истекает кровью (не переношу крови!), ты бледный, обессиленный, чуть живой. В чем только душа держится? Одному Богу известно. А перед внутренним взором мелькают картинки: вот чужой усатый рот ласкает, целует то, что всегда (а всегда ли?) принадлежало тебе. Чьи-то руки перебирают волосы на голове Единственной, чужие пальцы про­бегают по груди, бедрам, влажные от пота ладони оглаживают ее колени. Бежать, бежать от самого себя, от позорного киносеанса в голове. Кто и зачем снял все это на цифровую камеру? Не жить эмоциями? А как жить, под­скажите, умницы-всезнайки? По-свински? Не любовью, а только случкой? Что ж, к этому я и иду. Не моя вина, что Вера, Надежда, Любовь утратили свое первоначальное значение. Превратились в пустой звук. Стали даже не звуком, а иллюзией, призраками. «Истина всегда рядом», — пророческие слова. Просто, все просто. Никогда никого не люби — и проживешь спокойно, в гармонии с собой и миром. Пусть будет больно другим, а не тебе. Чужая рана не болит. (На наших черных флагах, реющих над хатами и многоэтажками, деревнями и городами, красной краской выведено: Душа никому не нужна. Сегодня время хищников, предателей и подонков. Прячьтесь, честные! А если

вас донимает, грызет она (совесть), то выбейте ей зубы, и пусть она (совесть) вас нежно обсасывает. Просто и доходчиво.)

Не спи! Следующая?

Юленька, 26 лет.

— Привет. Познакомимся? Люблю отвязный секс.

Согласно анкете — замужем. Отлично. Есть кому рога наставлять. Не одному же мне ходить, как северному оленю, цепляясь за провода для трол­лейбусов, расчесывая тучи на небе. О, еще выскочила строка: «Мне очень одиноко.»

Ей одиноко. Что ты знаешь об одиночестве, белка с облезлым хвостом? Чтобы не чувствовать себя одинокой, надо научиться любить. Я любил.

— Так как? Знакомимся? Не люблю виртуалить. — новый текст от Юленьки.

И я не люблю. Пишу примитивно доходчиво. Потому что чувствую, как горят у тебя, Юленька, коленки, как похотливое желание заполняет теплом низ живота.

— Буду рад знакомству. Я — Максим. Свободен. Место для встречи есть? — текст поглотили недра компьютера, даже модем запищал удивленно. Хотя, с чего бы ему удивляться. Я же теперь другой. Могу оказывать эскорт-услуги, придет время — займусь интимом за деньги. Бр-р-р! Нет, до такого ты не докатишь­ся. Всегда есть грань, переступив которую, человек безвозвратно себя теряет.

Так, новое сообщение:

— Место для встречи есть. Можем встретиться сегодня?

Отвечаю:

— Давай. Ты на какой улице живешь?

Через мгновение на мониторе Юленькин ответ:

— На Козлобродской. А ты?

— На Рукомойной. Оставь номер своего телефона, позвоню, договоримся о встрече.

— 876-66-66. Звони, жду.

Пальцы пробегают по кнопкам мобильного. Виртуозно, словно у пиани­ста мирового уровня. Первый, второй гудок — и нежно-усталый голос:

— Алло. Слушаю.

— Привет. Это Максим. Мы только что переписывались в нете. Как настроение, встречаться не передумала?

Говорю, как мне кажется, уверенно-игриво. Не нагло-настойчиво, а дове­рительно, вкрадчиво. Может, это только мне так кажется?

— Нет, не передумала, — Юленька хихикнула о чем-то своем, жен­ском. — От твоей улицы до моей можно доехать на маршрутке. Если не оши­баюсь — 35-й маршрут.

— Ты хорошо знаешь мой район?

— Тетка там живет. Иногда бываю на Рукомойной.

— Возможно, и мимо моего дома проходила?

— Какой номер?

— 152.

— Ха, тетка живет напротив, в 154-м. Вот тебе и раз.

— Не удивляйся, Минск, как говорил мой знакомый, — большая деревня. Минут через двадцать-тридцать буду. Выезжаю.

— Давай. Жду. Дом номер 12, квартира 74. Код на входной двери соот­ветствует номеру квартиры. Кажется, все сказала. Нет, погоди, выходи на остановке «Школа». Это в полсотне метров от моего дома. Выйдешь из марш­рутки — перезвони.

— Договорились.

Вот так, ничего сложного нет в знакомствах через Интернет. Столько прожил, а не знал, что, потратив пятнадцать-двадцать минут, можно легко договориться о значительно большем, чем просто встреча.

«Животным становишься, животным. Тело тебе подавай, а как же душа?»

Не доставай! Думал, хоть ты оставишь меня в покое, мой правильный мозг. А ты все лезешь, как и усталое сердце, куда не просят. Хватит занимать­ся самоедством. Мы, казалось, во всем разобрались. Расставили акценты, пришли к согласию. Не я начал войну, не мной втоптаны в грязь любовь, верность, уважение и преданность. Так чего вы хотите, чего добиваетесь? В прошлое не вернешься, да я и не хочу. Что сделано — то сделано. Однаж­ды и навсегда. Не помирать же мне теперь, а? И не обвиняйте меня в скот­стве. Не я животное, а она, моя Единственная. Бывшая моя Единственная, а ныне — общедоступная.

«Любой человек имеет право на ошибку, не так ли?»

Ого, как заговорили. Спелись и спились сердце с мозгом. Ура! Тогда ответьте, почему я никогда не допускал даже мысли об измене? А поводов и случаев была тьма-тьмущая. Одно мое желание, кивок головой, слово — и готово. Не забывайте: я мужчина, которым управляете не только вы, мой правильно-дубовый мозг и изболевшееся сердце, а еще один известный орган. Только прежде я искушениям не поддавался, умел себя контролировать. Безо­шибочно делал выбор между дозволенным (верностью) и недозволенным (изменой, распущенностью). Значит, договорились: живем в согласии. В кон­це концов, я — хозяин своего тела.