Принц для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
– Всё вынесли, сердешные! – неторопливо вступил в повествование лирично-печальный Эткин. – Пинки от Ланса, затрещины, подзатыльники, оскорбления, а на закуску – мою воспитательную беседу с прологом, эпилогом, моралью и интерлюдией!
– Гы, терпилы недоделанные! – во всю глотку гоготал Огвур, самозабвенно хлопая себя по бедрам. – Так это разбойников следует в потерпевшие записывать, а не вас – садистов! Надо же, выдержали драконьи нотации. Ну Эткин, и зверь же ты все-таки!
Летун тонко улыбнулся. Я облегченно перевела дух:
– Эх, Ланс, Ланс! Не жалеешь ты моих нервов. Можно подумать,
– Так я и объяснял! – недоуменно взмахнул ресницами полуэльф. – Куда уж яснее-то?
– А вы, глупые, ничего не поняли, – ехидно добавил дракон. – А посему не фиг на умного пенять.
– Я умный, к тому же скромный, потому что такой красивый! – на полном серьезе подтвердил полуэльф.
Огвур гордо улыбнулся, намекая: глядите, люди добрые, какое я счастье немереное отхватил.
– А правда ли, что с возрастом мозговые извилины переходят в морщины? – ни к кому конкретно не обращаясь, вопросила я риторически вполголоса.
– Правда, – лениво зевнул Эткин. – Поэтому эльфы всегда так хорошо выглядят!
– Да-да, эльфы – самый красивый народ! – простосердечно сообщил Лансанариэль, совершенно не уловив подвоха, кроющегося в исходной фразе.
Я кусала губы, едва удерживаясь от смеха. Вот всегда бы так – вроде никого не обидели, а всем весело!
Что может быть приятнее теплого весеннего вечера? Правильно, только воскресный весенний вечер! Сложенный из березовых поленьев костер прогорел до углей. Огвур нанизывал на прутики ломтики натертой чесноком зайчатины и педантично раскладывал их поверх давно приспособленных для этих целей камней, установленных вокруг кострища. Аромат подрумянивающегося мяса поплыл над озером.
– Сейчас на наши шашлыки сбежится нехилая толпа симпатичных небритых грабителей! – доверительно сообщила я орку, развалившись на застеленных плащом мягких еловых ветках. – То-то Ланс порадуется.
– Да я этим симпатичным … повыдеру! – корча кровожадное лицо, рявкнул тысячник, даже не потрудившись подобрать определение поприличнее.
Я одобрительно присвистнула:
– А ты, как я погляжу, за словом в карман не лезешь. Орки – они все такие прямолинейные похабники?
– Все! – категорично отрезал Огвур, переворачивая капающее жиром и завлекательно шкварчащее на огне жаркое. Мой голодный желудок немедленно заурчал в унисон мясу, требуя положенную нам с малышом двойную порцию.
– Надо полагать, что все, – язвительно скривил морду Эткин, выкатывая из пещеры бочку вина. – Вот ты вдумайся сама, принцесса: отчего вдруг у орков на знамени кленовый лист намалеван? Для тех, кто тормозит, поясняю: вовсе неспроста, но с хитрым и коварным умыслом! Ибо чего такого непотребного нужно на знамени нарисовать, чтобы энто впоследствии пришлось листочком прикрывать, а?
Я покатывалась со смеху, уткнувшись в плащ, всхлипывая и икая. Огвур замахнулся на дракона топориком для разрубания костей.
– Угомонитесь, противные, – капризно потребовал Лансанариэль, выставляя на заменяющую стол доску три серебряных бокала и здоровенное погнутое ведро, предназначавшееся дракону. – Нечего тут нам с Рыжей аппетит портить. А то она и так постоянно на изжогу жалуется, а я как
Я согласно фыркнула. Эткин посмотрел на нас более благосклонно и одним ударом могучей лапы вышиб дно бочки. Ланс забавно сморщил переносицу, принюхиваясь к благородному запаху выдержанного напитка богов.
– Ну за нас, значит! – лаконично провозгласил дракон, наливая полный бокал орку, половинку – малопьющему полукровке, капельку мне и ведро себе.
– Эй, братан, ты чего это вдруг так погнал? – с усмешкой осведомился Огвур, споро раскладывая по тарелкам поджаристую зайчатину. – А кто зарекался со мной на пару больше ни капли спиртного в рот не брать?
– Опля! – Я потянулась к самому лучшему куску, но орк отодвинул блюдо с мясом подальше и сурово погрозил мне пальцем. – Так я вам и поверила, что в мире существуют непьющие драконы!
– Да он и так на земле всего один остался, причем алкаш несусветный! – звонко расхохотался Ланс.
– Ну я вообще-то никогда и не верила в существование того, чего не видела собственными глазами, – продолжала я отвлекающе напирать, подползая поближе к заветной тарелке. – Еще не встречала драконов-трезвенников!
– Ага, а типа язвенников ты уже встречала? – склочно передразнил Эткин, взбалтывая бочку и пытаясь на глаз прикинуть объем оставшейся в ней выпивки. – М-да, не густо!
– А мозги ты видела? – язвительно парировал орк, пряча блюдо с шашлыком к себе за спину.
– Мозг Ланса? – наигранно ужаснулся дракон, подмигивая мне. – Да-а-а, его-то уж точно никто не видел…
Я прыснула, Огвур нахмурился, Лансанариэль, как обычно, ничего не понял, но на всякий случай сложил губы бантиком, а затем ослепительно улыбнулся, не упустив возможности показать безупречные зубки. Дракон криво ухмыльнулся, забрал у тысячника жаркое и поставил прямо передо мной.
– Если пьянку не удается предотвратить, то ее нужно возглавить! – примирительно провозгласил он. – Тем паче, как я подозреваю, сегодня у нас еще найдется уважительный повод для праздника…
– Какой? – неразборчиво поинтересовалась я с набитым ртом.
– Увидишь! – туманно пообещал дракон, но особого вдохновения в его голосе я почему-то не услышала.
Для своих импровизированных пикников мы единогласно выбрали плоский скальный уступ, нависающий над озером, и любовно обустроили уютную обеденную зону, расположенную непосредственно под открытым небом. Обложили кострище ровными камнями, притащили несколько бревен и даже устроили наполненную льдом яму, предназначенную для хранения мяса. Подобраться к уступу незамеченным оказалось совершенно невозможно, ибо на его вершину вела всего одна узкая тропинка, начинающаяся от входа в драконью пещеру. С другой стороны наше заветное местечко оканчивалось довольно крутым обрывом, отвесно спускающимся к ближайшему лесочку, и, пожалуй, только самый рисковый путник осмелился бы вскарабкаться на утес по столь опасному пути. А поэтому, устроившись возле жарко потрескивающего костра, мы чувствовали себя в полной безопасности и веселились вовсю.