Принц Густав. Выжить и победить
Шрифт:
Планировалось, собственно, сыграть на шляхетской гордыне и желании проявить себя вопреки общему делу. Я ведь не только отдыхал, но и собирал сведения. Защита информации в 17 веке была поставлена из рук вон плохо. И разведать, кто где стоит и кто кем командует, труда не составило. Так что я повторил уже удавшийся трюк.
Моя доблестная кавалерия изобразила сначала наступление на левый фланг, потом отступление, и враг повелся. Кавалерия противника тут же кинулась в погоню, разрушив строй, и покинув удобную возвышенность. И тут открыла огонь моя пехота, которую я вооружал очень хорошо, и обучал тоже на совесть.
Ну а дальше всё пошло по накатанной колее — мои гусары перегруппировались
Оружие для них пришлось разрабатывать специально, так что получилось оно золотым. Натасканные стрелки тоже стоили целое состояние. Но результат их работы впечатлял. И я знал, что вложенные деньги стократно окупятся, если я влезу в Смуту или в другую войну. Второе пока предпочтительнее. Как только поляки начнут свой поход на Москву, Швеция должна выступить против Дании. Ибо после семилетней войны Штеттинский мир был просто издевательством.
Нет, патриотом Швеции я не стал. Но у меня были свои резоны так действовать. Не знаю, как в этой ветке истории пойдет Смута и на каком этапе я смогу вмешаться, но Россия явно будет ослаблена. И Швеция ни за что не упустит такой момент! Если… не будет занята на другом театре военных действий. Пепел Клааса… в смысле, Норвегия с Исландией просто обязаны стучать в сердце (кошелек) любого нормального шведа.
Во всяком случае, на новые территории, присоединенные мной к Ливонскому королевству, они живо отреагировали. Как воевать — так нет никого. А как поучаствовать в освоении захваченного — так море желающих. Даже Годунов, наконец, разродился. Прислал ко мне, ни больше ни меньше, ясельничего Татищева.
С Михаилом Игнатьевичем я уже был знаком — он встречал меня, когда я приехал в Россию. И был одним из тех, кто заключал «вечный мир» с Речью Посполитой. Причем в качестве дипломата проявил себя… не лучшим образом, повздорив со Львом Сапегой. И общение со мной он начал с наезда. Дескать, царь Борис дал тебе войско, так признай его главенство.
Я в ответ резонно напомнил, что Годунов на весь мир заявил, что оказывает мне помощь в завоевании Ливонского королевства. Так в чем проблема? Королевство завоевано, и шведы меня признали. Всё, как требовал царь. Причем на моих землях я предлагаю для русских торговцев невиданные привилегии, так что и насчет лояльности я Годунова не обманул. Наоборот, готов всемерно с ним сотрудничать.
Вот, например, территории новые надо осваивать… людей не хватает. Так почему бы Годунову не прислать своих ставленников? Земли получат, в титулах подрастут, помогут Даугаву под полный контроль взять…
Татищев от такой постановки вопроса слегка подзавис, но я знал, как нужно умасливать чиновников. Что в веке 17, что в веке 21, взятки они любили, ценили, и хапали, не стесняясь. Так что я передарил Михаилу Игнатьевичу часть подарков венецианцев. Особенно старинные книги, которые я даже открывать не решился. Начитался в свое время про пропитанные ядом страницы…
В ответ Татищев тут же сбавил обороты, стал любезен, и даже сообщил мне, что собирается с визитом в Грузию — просватать Ксюшу за тамошнего царевича. Не понял… а мне зачем об этом рассказывать? Я уже благополучно женат, и гаремом в ближайшее время обзаводиться не собираюсь. Полагает, что я до сих пор страдаю по неземной Ксюшиной красоте? Так она сугубо на любителя.
Из вежливости, правда, я произнес несколько подходящих случаю дежурных фраз, ну и подарок передал
Ладно, не расщедрился, провел пиар-акцию нового товара. Нечто типа комода из дорогих пород дерева, инкрустированного серебром и украшенного ограненными драгоценными камнями. Изнутри ящички были обиты самой дорогой тканью, а зеркало могло сниматься и храниться в отдельном футляре (для удобства перевозок).
Первый удачный экземпляр я, понятное дело, подарил собственной жене. Вместе с содержимым — кучей скляночек с притираниями и парфюмом. Причем всё собственного производства. Следующую партию в пять штук увезли венецианцы. Ну а для Ксюши делался специальный экземпляр, с расчетом на русский рынок, украшенный в соответствующем стиле.
Могу поспорить, что она не удержится и похвастается подарком знакомым боярышням! А их уже будут ждать с распростертыми объятиями мои люди, которые возьмут заказы. И предложат дополнительно приобрести всякие белильницы, румянницы, суремницы, душистое мыло, комплекты расчесок и щеток из дорогих материалов, и все тот же парфюм. Покажите мне женщину, которая сможет устоять! И ту, которая (при должном подходе) не проболтается об известных ей тайнах.
А свои люди рядом с Ксюшей мне были нужны позарез. Я мог ее не любить, но обязан был плотно за ней следить. Просто потому что ни при каких исторических раскладах не желал отдавать трон Романовым. Так что в случае реальной опасности, дочь Годунова требовалось быстро выкрасть, спрятать, а затем вывезти из Москвы. Оставался вопрос, кому такое можно доверить (чтобы потом, как честный человек, он женился на скомпрометированной царевне). Но пока с нужной кандидатурой я не определился.
Глава 12
Вопреки моим опасениям, найти общий язык с Акселем Оксеншерной оказалось не так уж сложно. Даже такой пенек в истории, как я, слышал его имя и помнил, что он, вроде как, защищал интересы дворянства. Да и речи, судя по доносам, толкал соответствующие. Дескать, дворянство должно стать элитой, укрепив свое положение, и уравновешивать королевскую власть.
Несмотря на все это, при первой же встрече я выразил Акселю свою самую горячую поддержку. По одной простой причине. Он не считал, что все плюшки должны свалиться дворянам с неба. Напротив, Оксеншерна утверждал, что для получения привилегий дворянство должно служить.
Да кто бы спорил? Пусть служат. Вот только я сомневался, что у шведских дворян возникнет такое желание. Общался я с ними. И давно понял, что они ничем не отличаются от своих польско-русских собратьев. Получить побольше, отдать поменьше. А в идеале — вообще стать удельным князьком, который никому не подчиняется.
Радовало одно — своей воинственности шведы не утратили. И идея о справедливом пересмотре условий Штеттинского мира давно витала в воздухе [19] . Тем более, что налоги на армию были собраны, сама армия готова, а поляки на войну не явились.
19
ГГ опередил РИ всего на семь лет. Правда, в реальном варианте истории, пока шведы собирались на войну, датчане успели напасть первыми.