Принц и Ника
Шрифт:
— Ты чего творишь? — не только я, но и голос немного теряется.
— Решил потренироваться, раз есть возможность. И сделать с тобой то, что ты всякий раз без разрешения вытворяешь со мной.
Глава 22
Что за идиотские мысли лезут в мою голову. Это всего лишь Эрик. Мой Эрик. Очень красивый принц датский немного свихнувшийся из-за одной дуры… Вот и все. Мы ликвидируем бабец, и он станет нормальным.
— Ты разве не нюхаешь меня? — спрашивает друг и, наклоняясь, зарывается носом мне в волосы, а затем медленно скользит к шее … и волоски, почившие в анабиозе
— И любишь повторять, как прекрасно я пахну. — сладко шепчет голос. Этот медовый голос я слышала тысячу раз…и сейчас он совершенно обычный… такой же ласковый, как и всегда… но тогда почему… — Так вот, от твоего запаха Ника… я схожу с ума… — слова вместе с его дыханием ударяют по телу нелепым волнением, воронкой, разворачивающейся во мне и раздирающей всякое спокойствие. Я зачем-то закрываю глаза и кусаю губу, стыдясь одичалого пульса. А ему, кажется, все равно, Эрик спокойно продолжает свою странную игру. — Разве ты не целуешь меня в шею, если не дотягиваешься до щеки? — усмехается с обвинительными нотками. — И отмахиваешься, что все нормально.
Да но… но не так… это его губы сейчас около моей шеи?… да, я целую его… но ведь в этом нет ничего предосудительного… да, это его губы… почему в голове гудят тысячи труб, а тело трясётся, подобно кролику… я тоже поехала, раз зачем-то нервничаю… Он сто раз целовал меня в щеки, голову, уши… и каждый раз при касании к ушам я….стыдно…новая волна дурманящего трепета…но нет нет… Это же Эрик…почему я испытываю что-то странное…страх? смущение?…да что это??… сейчас… да сейчас… он поцелует меня в ше…даа…пожалуйста…
— Вы там долго? — дверь хлопает, и принц резко отстраняется, а я сразу принимаю вертикальное положение. — Ой!
— Это не то, что ты подумала! — произношу и зло поворачиваюсь на друга, пытаясь угомонить пульс, пришедший в состояние истеричной куропатки.
— Именно то. — Эрик вдруг искренне начинает смеяться, подмигивает мне и поворачивается на застывшую в дверях Лусине.
Я, конечно, рада, что в нем проснулись зачатки Пржевальского скакуна, только отчего меня это бесит?
— Но лишь в экспериментальных целях. И тебя стучать не учили, Лус?
— В доме родителей, брат… Не ожидала от тебя. — троллит мелкая, но возвращается к интересной для себя теме. — Так мы едем?
— Да. — с энтузиазмом соглашается принц. Разбитое сердце на мужчин, как месячные действует? Резкое изменение настроения и планов? — Только выйди, переоденусь.
— Ура! — вопит девушка, которая сама успела одеться в нежно-розовое вечернее платье. — Жду!
Лусине радостно выходит, а мой друг поворачивается на меня и с хитрой усмешкой спрашивает:
— Ну как, у меня получилось?
Чувствую себя тупее Арпине. «Тупой и еще тупее 2», в главной роли Ника Туманова. Ужаленная в голову идиотизмом и глупым телом.
Принц датский смотрит пристально и по странности отстранённо одновременно… и ждёт ответа, понравится ли подобное Арпине. Я дрожала в его руках, а он думал о ней… Внешне хочет казаться расслабленным, но губы сомкнуты, а желваки на скулах напряжены. Не фиг на его губы смотреть.
— Ну, наверное, —
— Твое сердце билось без «наверное». — издевается надо мной? Неблагодарный. Я приехала ради него, а он на мне эксперименты ставит…
— Кардиологом подрабатываешь? — с издевкой усмехаюсь. — Я поняла, что это репетиция для Арпине, вот и подыграла. Не волнуйся, ни почки, ни печень не дёрнулись.
— Ок. — всякий интерес моментально исчезает из его глаз. И синева покрывается серым безразличием. Он встаёт и направляется к гардеробу. — Сходи, пожалуйста, к Лусине. Я переоденусь.
Глава 23
Психологиня из жж не раз подчеркивала важную роль секса для женского организма. Но я всегда скептически относилась к этим проникновенным абзацам о коитусе, так как к двадцати двум годам никогда не испытывала неудержимых течек при виде противоположного пола. И мыслей: «О, мачо, разорви на мне одежду и уложи, а я покажу тебе немыслимые виды шпагата и чудеса бразильской эпиляции.» — в голове не возникало. Но, может, эта дамочка действительно соображает…, и его нехватка сказывается на трезвости восприятия окружающих?
Или у меня позднее развитие? Дефективная я, что ли… с отстающим половым воспитанием…
Цвел мой, значит, горемычный бутон невиданной страсти долго и извилисто без всякого полива, никому афишу со сроками не демонстрировал и, минуя предупреждающие знаки, как обухом по голове — расцвел! Да как метнул шипы свои безудержные…они аж до мозга долетели и теперь травмируют мировосприятие…
Иначе, зачем мне пялиться сейчас на Эрика?
Смешно.
И звуки оркестра откуда?
Сара Марковна, я Вас переслушала…
М-да, крыша чья-то едет и течет…
Решено!
В скором времени я должна этим самым сексом наконец заняться. Желательно до потери сознания. Чтобы прочистить качнувшееся сознание и сказать телу: «место, одичалое!»
Конечно, не с Эриком!
А с Дартом. Ведь это он зло, которое появилось в моей жизни, разбудило спящие инстинкты и теперь на друге, которого я знаю с детства, страшно хочется выжечь тату «руками не трогать.». И…лучше на лбу, чтобы сразу в глаза бросалось.
А паразит, появившись на кухне, где мы с Лус сидим, едва скользнул по нам скучающим ледяным взглядом и, взяв кувшин со стола, начал наливать себе в стакан воды. Черный смокинг и белоснежная рубашка — совсем не тот образ, к которому мы с мелкой привыкли, поэтому удивленно переглядываемся. Он всегда отдает предпочтения серому или синему. Да и в дни свадеб друзей и родственников у него улыбка до ушей, как у очумелого и настрой «кутить» на пределе, проявляющийся постоянным напеванием кошмарных песен и насвистыванием мелодий.
Сейчас же, программа максимум из-за какой-то овцы претерпела глобальные перестройки. Смотрит на нас снисходительно и самоуверенно произносит:
— Знаю, что я очень хорош. Но, если вы закончили поедать меня глазами, то можем ехать.
— Ты же нормальным был… — бурчит Лусине. — Почему снова в чудовище превратился…
— Красавицы разве не с чудовищами остаются? — усмехается и, допив воду, со звоном ставит стакан на столешницу. — Вставайте, поехали. — скомандовав, направляется к выходу из кухни. Но это уже ни в какие ворота. И еще бесит, что на меня даже не смотрит.