Принц на белом коне
Шрифт:
– Ты?! – Он снова выпучился так, словно ему сказали, будто он стал долларовым миллионером.
– Представь себе, – проговорила я, наслаждаясь произведённым эффектом. А что, я всегда стремилась к тому, чтобы люди восхищались мной и моими поступками. А когда это мужчина, то в двойне приятно. Конечно, Мишка не тот уровень, чтобы снесло голову от собственной значимости, но всё равно приятно.
Мишка, тем временем, задумался.
– Боишься? – попыталась я угадать.
– Нет, не боюсь, – ответил он глядя куда-то перед собой. – Просто думаю, каким образом?
–
– Ну а как ты сама думаешь? – вопросом на вопрос ответил он.
Глава 25. Гнездо гадюки и нечистая сила
– Вот же гадюка! – не переставал восхищаться Мишка. – А живёт как обычный человек!
– А ты думал, убийцы в чёрных замках селятся? – спросила я, прикрепляя очередную свечку к краю стола.
Мишка приподнял портрет Бармалея и стал расправлять за ним, на стене штору.
Я отступила на шаг, и придирчиво осмотрела его художества.
Надпись на стене гласила: «Иди в полицию с повинной, иначе родятся у тебя дети с жабрами и с хвостами!»
– А мы не переборщили? – засомневалась я.
– С чего бы это? – насторожился он.
– А что, если случится с ней здесь сердечный приступ? – высказала я опасение.
– Ну, и что с того? – недоумевал он.
– Возьмёт да и умрёт, – объяснила я свои опасения.
– Пускай!
– Потом начнут разбираться, и выяснится, что слабая натура Соньки не выдержала и она скончалась исключительно по нашей вине, – развивала я свою мысль.
– С чего бы это? – не мог он взять с толк.
– Как прочтёт, что у неё дети с хвостами родятся, так возьмёт и околеет, – объяснила я.
– А такое бывает? – удивлял меня Мишка.
– В смысле, – не поняла я. – Какое?
– Дети с жабрами.
– Нет, наверное, – предположила я. – Только мы ведь ей как бы от имени потустороннего мира говорим. Кто угодно поверит.
Пытаясь вникнуть в сказанное мною, он потёр нос, отчего тот стал красным, делая Мишку похожим на Деда Мороза. Он только закончил писать на стене, и его руки были в краске и в крови.
– Понял! – наконец осенило его. – Это вроде как белая горячка! Фара должна думать, будто ничего нет, но она видит!
– Точно! – выдохнула я с облегчением.
Времени было в обрез, но мы справились и, спустя полчаса, квартира Фары превратилась в зловещий поминальный склеп Бармалею.
Его портрет стоял на комоде, украшенном венками, в простенке между окон зала. Повсюду стояли свечи, а зеркала завешаны чёрным материалом. Я раз за разом представляла, как Фара переступает порог и замирает с открытым ртом. Потом она обязательно должна упасть в обморок. Хотя нет, в обмороке не интересно. Гораздо эффектнее, если она с криками бросится прочь и начнёт стучать во все двери…
Я посмотрела на часы. До возвращения хозяйки квартиры оставались считанные часы.
Занятая своими делами, я как-то не заметила, куда пропал Мишка. Спохватившись, отчего-то похолодела. Скорее, это было предчувствие.
– Миш! – позвала
Я отправилась его искать. В соседней комнате никого. Ванная и туалет оказались свободными. Пройдя на кухню, я обомлела.
– Как? – вырвалось у меня, когда я увидела сладко спящего за столом Мишку и стоящую перед ним почти пустую бутылку водки.
– М-мм! – промычал он, когда я стала теребить его за плечи.
– Господи! – ужаснулась я. – Вставай!
Мишка вдруг захрапел.
Внутри меня всё оборвалось.
Что делать? Я бросилась в комнату, схватила из кресла пустую сумку и стала собирать в неё свечи, которые крепила к столу. Однако замерла. Что толку, если я сейчас всё это уберу? Всё равно Мишку мне не вытащить, и Фара сдаст его в полицию. Надо же! Вне себя от ярости я снова достала зажигалку, расплавила основание одной и второй свечки и припаяла на место. Потом схватила из сумки валериану и накапала на пол у портрета. По замыслу, когда Фара войдёт, Черныш должен был лизать пол у ног своего усопшего хозяина.
После этого я взяла полотенце, прихваченное дома у Мишки и стала протирать всё, за что мы с ним могли случайно хвататься. После этого вынесла в прихожую аксессуары. Полотенце, сумку для переноски кошек, тюбик из-под краски и банки с кровью я уложила в огромный пластиковый пакет. Спустя полчаса у меня осталась одна, но большая проблема, это Мишка. Оглядев результаты своего труда, я набрала номер службы спасения.
– Служба сто двенадцать, оператор Ермакова, слушаю вас! – мгновенно отозвалась трубка.
– Улица Конева, сто десять, квартира семьдесят, – стала я диктовать адрес. – На лестнице между пятым и шестым этажами лежит мужчина. Судя по всему, его столкнули с лестницы…
– Возраст? – прозвучал вопрос.
– Откуда я знаю?
– Ждите, к вам выехала бригада…
Я устремилась на кухню. Мишка оказался даже для меня лёгким. К тому же, странным образом, как только я взяла его руку и закинула себе на плечи, он стал помогать мне ногами. Так я доковыляла с ним до прихожей. Здесь я прислонила его к стене и, придерживая одной рукой, выглянула в глазок. Никого. Открыла двери и прислушалась. В подъезде было тихо. Я подхватила Мишку подмышки и поволокла через порог. Мишка согнул и тут же выпрямил ноги. Таким образом, мы оказались на площадке. На большее меня не хватило, и я присела на корточки. Мишка уже почти лежал на полу.
Я с трудом подтащила его к лестнице и, со словами: «Прости, дорогой!» – стала тянуть вниз.
– Ох! Ох! Уй! Ой! – вскрикивал он.
Если по ступеням он сползал под собственным весом, то на лестничной клетке снова пришлось повозиться. С горем пополам, я справилась. Протащив каким-то чудом его два пролёта, я оставила Мишку на площадке этажом ниже, а сама устремилась обратно. Окрылённая невероятным успехом, я ещё раз оглядела комнаты. Убедившись, что ничего не оставила, я прихватила сумку, прикрыла дверь и вернулась к Мишке. Пусть теперь докажут, что это чудо выпало из квартиры Фары.