Принц на белом коне
Шрифт:
– Курмачёв, – обратилась я к Хамону по фамилии, – а я думала, тебя уже полиция сгребла!
В следующий момент я вдруг испугалась, что этот самый Хамон может быть вовсе не Курмачёвым. Тогда весь мой план коту под хвост!
Однако хватка ослабла, и я перестала жмуриться.
Хамон и Тарас стояли с двух сторон от меня. Мишка сидел у стены напротив. Его руки и ноги связаны, какими-то тряпками.
– С какой это радости? – спросил Хамон. – И откуда знаешь мою фамилию?
– Так ведь ты в розыске, – продолжала я врать. – И друзья твои
– Были бы мы в розыске, нас бы у Фары менты приняли, – сделал умозаключение Тарас. – Или они в твоих декорациях прятались?
– Почему это в моих? – справилась я упавшим голосом.
Стало окончательно ясно, оба парня конченые отморозки. Возможно, Бармалей это лишь небольшой эпизод в их жизни, и вся эта компания просто увлечённо убивает бездомных, и в придачу вот таких вот дурочек, как я. Поэтому моя смерть никак не повлияет на максимальный приговор.
– А в чьих ещё? – с этими словами Тарас попытался развернуть меня к себе задом. Я ощутила его эрегированный член бедром и задержала, словно от ожога, дыхание. Странно, меня убивать может, будут, а я возбудилась. Что это? Выходит, правда, что перед смертью человек мобилизуется, и у него инстинкт к размножению утраивается. Ведь надо после себя кого-то оставить. Но почему я должна умирать?
– Мальчики, – заторопилась я. – Меня не надо убивать. Я своя! В смысле, я тоже хотела его того…
– Что того? – прыснул со смеху Тарас и вдруг приник к моим губам.
– Убить хотела, – проговорила я ему в рот, и коснулась своим языком его.
«Точно, надо стать его подругой, и тогда он меня не тронет! – осенило меня. – А ещё лучше грохнуть вместе с ними Мишку и стать в доску своей, да ещё повязанной кровью! – думала я. – А что? Надо спасать свою жизнь. А Мишка что? Отработанный материал. Не сегодня, завтра сам от цирроза загнётся. Так что всё оправдано».
– Я тоже преступница! – заговорила я, едва Тарас отстранился. – На машине… На гонках… Моль одну подрезала и она разбилась.
Но Тарас казалось, не слушал. Он, наконец, развернул меня к себе спиной и наклонил так, что я нос к носу столкнулась с сидевшим на корточках Хамоном. Парень от неожиданности отпрянул, не удержал равновесие и полетел на спину.
– Ах! – вырвалось у меня.
Хамон двинулся головой об пол и зажмурился.
– Вы чего, б…! – выругался он. – Уроды?
Но Тарас уже был занят своим делом и не обращал на своего дружка никакого внимания…
Глава 27. Держись, подруга
– Пей сука! – говорил кто-то.
– Когда не надо, силой вливают! – возмущался Мишка.
В тошнотворном тумане я различила какие-то трубы и, в тот же миг, голову будто бы заполнили чем-то густым, тягучим и тяжёлым. И в этой непонятной субстанции стали вязнуть звуки и мысли.
По мере того, как возвращалось сознание, я осознала что сижу, прислонившись к стене на полу, а руки мои связаны скотчем. При
«Мне уже ничего из этого не пригодиться!»
– Ожила! – раздалось над головой.
– Не трогайте Марту! – требовал пьяным голосом Мишка.
– Воды! – проговорила я, с трудом разлепив губы и ворочая языком.
– Дай ей, Хамон, живой воды! – приказал кто-то.
В тот же миг в нос ударил запах спирта, а в губы уткнулся край пластикового стаканчика. Желудок сжался, превратившись в тошнотворный ком, и скользнул по пищеводу вверх, куда-то к голосовым связкам и бронхам, грозя порвать там всё.
– Фу! – вырвалось у меня.
Я резко убрала голову и ударилась затылком о стену.
– Пей, тварь! – приказал всё тот же голос.
– Нет! – крикнула, было, я, но кто-то из парней схватил меня за волосы. – Ай!
Из глаз брызнули слёзы.
– Если не хочешь, чтобы мы тебе силой вливали, пей сама! – наставлял Хамон.
– Нет! – противилась я.
– Пей! – прорычал Хамон и снова сунул мне под нос стаканчик.
– А зачем вы заставляете нас пить? – спросила я.
– Чтобы в машину усадить и вывезти куда подальше, – ответил за бандитов Мишка, растягивая слова и проглатывая окончания. – Я слышал. Ик!
– Мальчики! – провыла я. – Но зачем? Разве вам со мной было плохо? А хотите так каждый день? Только не убивайте. Вы ведь мне теперь как родные.
Парни переглянулись и грохнули со смеху.
– Ну да, – кивал Тарас. – Братья!
– Молочные! – вторил ему Хамон.
Сзади послышались шаги.
Парни посмотрели куда-то в конец подвала и обрадованно возопили:
– Здесь! Сюда!
В проходе возникла Фара. Несмотря на трагизм ситуации, я прыснула со смеху.
– Чего, сучка, весело? – проговорила Фара.
Её лицо было опухшим и бледным. На его фоне особенно комично и выразительно смотрелись глаза, и два гигантских синяка. Они делали её похожей на медведицу панду.
– Ты зачем кипиш подняла? – набросился на неё Тарас. – Дура!
– Да пошёл ты! – Она плюнула себе под ноги разбитыми губами и сморщилась. Было заметно, даже мимика доставляла ей боль. – Посмотрела бы я на тебя!
– Смотри! – разрешил Тарас и развёл руки.
– Ну что тебе сказали? – спросил Хамон.
– Жить буду! – заверила Фара.
– А что с носом? – допытывался он.
– Перелом, – буркнула она.
– Тебя выписали? – гадал Тарас.
– Сейчас! – Фара хохотнула. – Сама ушла.
– Ты там ничего не успела сказать? – осторожно поинтересовался он.
– Слушай, может ты меня решил вместе с ними в лесу прикопать?! – напрямую спросила она и уставилась Тарасу в глаза.
Тут мне снова стало уж совсем нехорошо. Пол снова стал куда-то плыть, а свет померк.
– Ы-ыы! – завыла я просто и по-бабьи.
– Заткни ей рот! – потребовала Фара.