Принц похищает невесту

Додд Кристина

– Наверняка.

– Впрочем, тебе все нравятся. – Он покачал головой, видимо, досадуя, что ей доставляет удовольствие знакомиться с людьми после стольких лет уединенной жизни в монастыре. – Пора перестать доверять каждому!

– Мадам тоже так сказала. Но как-то неловко подозревать в каждом врага!

А Сорча хорошо знала, что такое чувство неловкости. Из-за прикосновения тесных штанов к ее налившейся кровью плоти она покрылась потом. Неутоленное желание вызвало у нее раздражение.

– И уж если я должна относиться с подозрением ко всем и каждому,

то почему должна доверять тебе?

Он встал, наклонился и отряхнул колени. Подумав, что ранила его чувства, Сорча прошептала:

– Арну?

Он выпрямился.

– Я – другое дело! Надеюсь, ты мне доверяешь?

Сорча испытала облегчение. Он на нее не рассердился.

– Ты же знаешь, что доверяю. Пусть ты простой рыбак, но ты – мой благородный рыцарь!

Арну привлек ее к себе, и Сорча растаяла в его объятиях, но он тут же отпустил ее.

– Отлично. Ты мне доверяешь. Значит, мы едем па постоялый двор.

Она сдалась.

– Хорошо, Арну. Едем.

Глава 15

– У тебя очень большой член? – спросила Сорча жизнерадостно.

– Что?!

При каждом шаге своего коня Ренье ощущал встряску, которая отдавалась в его чреслах.

Но хуже всего было то, что рядом ехала принцесса Радостная Малинка, которая весело обсуждала его отнюдь не безупречное поведение в каменном круге и задавала ему бесконечные вопросы по этому поводу.

Что, к дьяволу, произошло на холме в круге камней? Он планировал поцелуй. Простой поцелуй. Невинную игру губ, которая должна была бы расположить Сорчу к глуповатому Арну. Он решил, что если Сорча ответит на поцелуй, он перейдет к более тесной близости на следующий день.

Вместо этого он целовал ее, смаковал ее тело, словно умирающий от голода, и едва сумел остановиться.

И теперь становилось очевидно, что его величайший страх оказался реальностью: он лишился разума, потому что…

– Что ты сказала? – переспросил он.

– У тебя очень большой член? – Похоже, Сорче доставляло удовольствие произносить это слово. – Так его называла Ивлин. Мужским членом.

Он мысленно послал проклятия этому барышнику Макмуртри за то, что он отправил Сорчу в публичный дом. Мысленно проклял обаяние Сорчи, ее открытость, любознательность, но в первую очередь свое собственное тело, которое требовало утоления страсти немедленно.

– Принцесса не должна произносить таких слов.

– Для принцесс всегда существуют особые правила, – с сарказмом произнесла Сорча. – Меня тошнит от правил, предписанных принцессам. Когда я стану королевой, то издам закон, который будет гласить: «Принцессы могут называть мужской член мужским членом, и никто им мешать не будет».

– Отлично. Тогда и будешь называть его… – Он запнулся. – Будешь называть его так, как пожелаешь. А до тех пор давай не будет обсуждать мой…

Он снова запнулся.

– «Дудка» звучит излишне простонародно.

Губы у Сорчи опухли от его поцелуев. Ее веки соблазнительно опускались.

Ее мальчишеский костюм не оказывал

никакого влияния на его либидо. Для него она выглядела как женщина, которую только что любили, и ему хотелось снова ее любить.

– Дудкой принцессы это тоже не называют, – сказал он.

– А как они это называют? – с досадой спросила Сорча.

– Принцессы об этом вообще не говорят.

– Ну и глупо! А как же мне задавать тебе вопросы?

– Никак.

– Но мне надо тебя расспросить. В Бомонтани мне, как принцессе, положено быть чистой, невежественной и неприкосновенной, – сказала Сорча и с отвращением добавила: – Мой будущий муж наверняка будет заниматься со мной любовью через отверстие в простыне.

– Не будет.

– Ты не можешь мне это обещать.

На самом деле он как раз мог ей это обещать. Он бросил на нее быстрый взгляд.

– Так что давай, Арну. – Она улыбалась ему, играя ямочками, стараясь уговорить. – Я не стану называть его мужским членом, если не хочешь. Но ты должен рассказать мне то, что я хочу знать. Твоя штука исключительно большая?

– Моя штука… – Окажись рядом стена, Ренье стал бы биться об нее головой. Вероятность победы была бы примерно такой же. – Пожалуйста, ваше высочество, называйте это членом.

– Ладно. Так это правда? Потому что когда мы уходили, Ивлин отвела меня в сторону и сказала на ухо, что ты, похоже, очень щедро одарен, а когда я спросила, что это значит, ответила…

– Да. Он громадный. – Ренье готов был сказать что угодно, лишь бы прервать это обсуждение, прежде чем он будет вынужден продемонстрировать ей свои размеры. И форму. А также правильное использование его… члена. – Если бы все мужчины Европы выложили свои члены на стол, мой оказался бы самым большим.

– Правда?

Боже правый! Она ему поверила!

– Нет.

– Может, и нет, но мне определенно хотелось бы увидеть всех участников этого действа.

Потрясенный, Ренье остановил коня.

Она тоже остановилась.

Он уставился на нее, стройную, сильную и совершенно серьезную.

Увидеть всех участников действа. Ей захотелось посмотреть, как все мужчины Европы шлепнут свои пенисы на стол, чтобы она смогла их оценить.

У него в животе возникло странное ощущение. Оно казалось смутно знакомым, словно он испытывал подобное чувство когда-то очень давно. Звуки вырвались изнутри, словно из земли пробился артезианский источник – сдавленные, надтреснутые, неуверенные. Но они продолжали звучать и становились громче.

Это был смех! Искренний, настоящий смех, который сотряс седло и заставил коня шарахнуться. Смех! Ренье не смеялся так с тех пор, как… Он не мог вспомнить, когда именно так смеялся.

Сорча захихикала, и этот радостный звук заставил птиц закружиться, а кроликов – высунуть мордочки из подземных норок.

Ренье встретился с ней взглядом – и снова захохотал.

– Если мне когда-нибудь удастся… собрать всех мужчин Европы вместе, я разрешу тебе… купить стол, – сказал он сквозь смех.

– Я напомню тебе о твоем обещании.