Принц Полуночи. Трилогия
Шрифт:
— Семь недель, — удрученно повторил Башка, — Ула, его же изучать нужно!
— Да иди ты, — поморщилась госпожа Экнахталь. — Надо тебе — изучай. А я посмотрю. Издалека.
Пижону было что сказать по этому поводу. Но он благоразумно промолчал. Зато Лонг отреагировал на женский голос и вернул беседу в прежнее русло:
— Ула, сходи к Готу, а?
— Зачем это?
— Тебя он скорее, чем Лиса, послушает.
— Хочешь сказать, — прищурилась немка, — у меня лучше
— Врешь, — не выдержал Пижон.
— Ну, вру, — легко согласилась Ула.
— Сходи, а? Да, кстати, а кто у нас по расписанию часовых меняет?
— Я, — сказал Джокер, — и я не пью. А еще Костыль, — он уставился на Костыля. — И ты тоже не пьешь.
— Да ладно тебе…
— Костыль, — тяжело произнес Пендель. Тот надулся, но спорить не стал. Кошмар с Синим переглянулись и дружно вздохнули.
— Ладно, — подытожил Пижон, — остальным можно. Ну что, — он взглянул на Улу, — попросишь?
— Черт с вами.
Биолог вышла из кают-компании. Трепло дождался, пока дверь за ней закроется, и проворчал негромко, но так, чтобы все слышали:
— С нами черт, как же. Черт сейчас с Готом будет.
Ула сделала все, чтобы не выходить под дождь. Сначала, пробежав по узким коридорам, заглянула в рейхсканцелярию. Гота там не нашла. Через переход отправилась в рейхстаг, но и там майора не обнаружила. Тяжело вздохнув, Ула приоткрыла дверь на улицу. Выглянула. Поморщилась с отвращением. Свет горел в ремонтном цехе — самом дальнем.
— Разумеется, — кивнула немка, — конечно, — она выставила ладонь под дождь и тут же отдернула, — ничего другого и ожидать было нельзя. Все сволочи.
После чего выскочила на улицу и помчалась, перепрыгивая через лужи. Если пробежать быстро, может быть, волосы не успеют намокнуть. У некоторых женщин, мокрые, они повисают липкими прядями. У некоторых — встают дыбом и завиваются еще больше. И то и другое равно неприятно.
Совсем рядом с цехом Ула влетела-таки в лужу, влетела с разбегу, подняв тучу брызг, и ворвалась под крышу в самом боевом настроении.
— Явление ее нам, — заметил Зверь, не оборачиваясь. Он стоял возле высоченных, под потолок, стеллажей, на которые складывали добытое на «Покровителе», но еще не рассортированное барахло.
— А ты здесь что делаешь? — спросила биолог.
— Ты бы лучше спросила, что я здесь делаю, — заявил Гот, спрыгивая откуда-то сверху. — Такая сойдет? — он продемонстрировал Зверю отталкивающего вида железяку.
Тот кивнул, забрал у майора находку и направился к стеллажам у другой стены.
— Деталь номер пятьдесят два я видел
— Гос-споди, — прошипел Гот. — Ты надо мной издеваешься или как?
— Или как, — невозмутимо ответил Зверь. Уже издалека. Так что голос прозвучал гулко. — Я же показывал тебе, как они выглядят.
— Скотина, — подытожил майор.
— Ладно, — Ула потрясла головой. — Что ты здесь делаешь?
— Тренируется, — голос Зверя прозвучал совсем близко, и Ула вздрогнула от неожиданности, — физкультурой занимается. Не поверишь, по стеллажам прыгает, что твоя обезьяна. Мне так слабо.
— Опять подкрадываешься! — рявкнула немка. — Я когда-нибудь испугаюсь и тресну тебя. Вы чем занимаетесь?
— Трахаемся, — пробурчал Гот, — с железом.
— С шахтным оборудованием, — поправил его сержант. — Потенциально вот эта груда барахла, — он кивнул на стеллажи, — очень полезные вещи. Их только собрать нужно правильно. Вообще-то, — он пристально посмотрел на Гота, — я собирался сам этим заняться. Но некий майор предложил мне свою помощь.
— Я думал, ты откажешься, — сказал Гот. — Приличные люди…
— Так то приличные, — все так же индифферентно перебил его Зверь. — Кстати, знаешь, — сверху вниз он глянул на Улу, — пока ты не пришла, его все устраивало.
— Я пятьдесят предметов из списка запомнил, — зарычал Гот.
— Пятьдесят первый ведь нашел.
— Случайно.
— Прекрасная зрительная память, — сообщил Зверь, снова адресуясь к биологу, — но совсем не тренированная.
— Я его убью, — пообещал Гот, — найду эту поганую железяку и ей же пришибу.
— Прекратите лаяться, — скомандовала Ула, — никто никого не убьет. И вообще, здесь же роботы есть, почему они не ищут?
— Как не ищут? — ухмыльнулся сержант. — Тут все заняты. Все работают.
— Так выглядит рай в его представлении, — пожаловался Дитрих, — плантации сахарного тростника и рабы в колодках. Все заняты. Все работают. Благодать! Роботов он тоже запряг. Они крупные детали сортируют. Трудоголик, мать его… Извини, Ула.
— Я водки хочу, — сообщила биолог.
Реакция на это заявление была вполне ожидаемая. Гот, сбившийся с мысли, заткнулся и удивленно моргнул. Зверь закатил глаза и сказал потолку:
— Невозможная женщина.
— Можно подумать, — возмутилась Ула, — я каждый день с такими просьбами являюсь. Последний раз мы пили когда?
— Когда? — Гот нахмурился, вспоминая.
— Семь недель и два дня назад, — жестяным голосом произнес Зверь, — всего семь недель и два дня.