Принц-ворона
Шрифт:
Магические поля в столице были похожи на тоненькие лоскутки — а здесь это были огромные длинные полотна, и Дэвин закачался на них, как в колыбели. Они обняли его с тем теплом, которое могло принадлежать только материнским рукам: Дэвин не знал его, но понял, что это оно и есть.
Это была исконная магия здешних земель — та, которая возникла задолго до того, как первые предки людей спустились с деревьев. Магия вышла из древнего моря, что лежало когда-то на месте болот, магия выплыла из глубоких ходов в земле, проложенных
Воздух разрубило хриплое карканье. Дэвин увидел огромные крылья, которые раскрылись справа и слева, и какое-то время в мире была лишь густая тьма.
— Все склонятся пред Вороньим королем, — прошептал Дэвин и не узнал своего голоса. — Все склонятся пред Вороньим королем. Все…
А потом он увидел девушку — невинную деву, чья кровь должна была напоить его, воскресить его, поднять его. Сверкнули серебряные когти, обагряясь красным. Над мертвой девушкой заструились дымные пряди черного тумана, подсвеченные пролитой кровью, и крылья захлопали, унося Дэвина вверх. Вороний король испил жертвенной крови и удалился.
Дэвин не сразу понял, что уже не летит над лесом и садом, а стоит в траве рядом с телом убитой девушки. Все смотрели на него, разинув рот. Во взгляде Джеммы плескался страх. Лицу было горячо и мокро — Дэвин слепо провел ладонью по щеке и увидел кровь, она струилась тонким ручейком из рассеченной брови.
Все правильно. Иногда магия причиняет боль — особенно если ты лезешь туда, где тебя не ждут. Сегодня она разбила ему бровь — так, поиграла. А могла бы лишить глаза.
И еще — это было странно, это было почти нелепо, но сейчас Дэвин чувствовал себя осиротевшим. Он в очередной раз пронзительно, до боли в груди ощутил себя покинутым ребенком. Сила, которая подняла его над лесом, обогрела его и ушла. Он остался один. Его испытали и сочли недостойным тепла и любви.
Он давно не чувствовал такого глубокого одиночества — несмотря на то, что рядом были Джемма и Артур.
— Это была магия, — глухо произнес Дэвин. — Темная, изначальная магия. Она прикрыла того, кто ее убил, и я не рассмотрел его.
Бабы снова принялись всхлипывать. Дэвин вдруг почувствовал прикосновение — это Джемма взяла его за руку. Стало немного легче. Одиночество, стиснувшее его горло, разжало пальцы.
— Все! — Голос, разлетевшийся над садом, был визгливым, режущим уши. — Все склонятся пред Вороньим королем!
Дэвин обернулся и сперва не понял, кто это визжит. Голос был не мужским и не женским, и существо, которое дергалось за деревьями, тоже не было похоже ни на мужчину, ни на женщину. Растрепанное, бесформенное, оно то подпрыгивало, то принималось кататься по траве, то вдруг высовывало из своих пестрых лохмотьев длинные сухие руки и принималось размахивать какими-то лентами. Когда существо зазвенело колокольчиками, которые извлекло из лохмотьев, то Дэвин понял.
— Шаман, — сказал он, и Артур
— Да. Шаман. Их уже мало осталось.
— Шаман, ваши милости, — подтвердил парень с садовыми ножницами. Дэвин обернулся на него: парень поклонился и добавил: — Прошлой зимой с ним болезнь приключилась, ну вот так и вышло. Воспаление мозга. Едва не умер, а теперь духов видит.
Шаман тем временем выкатился из-за деревьев и приблизился к мертвой. От него так и брызгало невидимыми искрами магии. Дэвин всмотрелся и, выждав момент, сумел схватить шамана за волосы и запрокинуть его лицо к небу.
— Ай, пусти! — прокричал шаман молодым и совершенно разумным голосом. Причитания по поводу Вороньего короля тотчас же прекратились.
«Все правильно, — подумал Дэвин. — Это конфликт магических полей, моего и его».
— Как тебя зовут? — спросил он.
Если стереть с лица грязь, то он, пожалуй, пришелся бы по вкусу столичным барышням. Аккуратные черты лица, ровные зубы, хорошая кожа… Дэвин ощутил непривычную для себя жалость. Может, сейчас этот парень работал бы в саду, не случись с ним это несчастье.
— Аймо… — выдохнул шаман и взмолился: — Пустите, жжет! Ай, жжет! Пустите, я ничего не сделал!
Дэвин снова кивнул. Правильно, жжет. Одна разновидность магии конфликтует с другой — принц тоже чувствовал этот конфликт как покалывание в кончиках пальцев. Шаман черпал силу не в некротических полях, как Дэвин, а в здешних лесах, болотах и озерах, он шел тропами лосей и алыми дорожками клюквы, его магия была живой и могущественной. Но сила Дэвина подавляла ее и, что удивительно, возвращала безумному Аймо разум.
— Что ты видел? — спросил он, не выпуская грязные патлы. — Рассказывай!
— Дружище, осторожнее, ты ему голову оторвешь, — озадаченно предупредил Артур.
Джемма смотрела с ужасом и надеждой — Дэвин спиной чувствовал ее взгляд. И было что-то еще — был кто-то могущественный и древний, который пристально рассматривал сейчас мага и шамана. Вороний король? Дэвин с брезгливым недовольством отмел эту мысль. Не бывает никаких Вороньих королей, он знал, на что способна магия, и…
«Кто тогда поднял тебя над лесом? — вдруг заговорил в нем чей-то незнакомый голос. — Кто дал тебе крылья?»
— Что ты видел? — прорычал Дэвин, и Аймо совершенно осознанно проговорил:
— Все склонятся пред Вороньим королем. Он идет, и мир дрожит от его поступи. Он несет с собой тьму, которая не знает света. Все склонятся пред Вороньим королем…
В эту минуту Дэвина окликнули:
— Вашвысочество. Отпустите его, Господом богом молю.
Дэвин обернулся и увидел, что из-за деревьев вышел двойник шамана — одетый в светлые штаны и рубашку, совершенно разумный. Двойник смотрел с искренней тревогой и страхом, словно боялся, что Дэвин прямо сейчас примется потрошить скулящего Аймо.