Принц-ворона
Шрифт:
Дэвин вспомнил, как жители Хавтаваары смотрели на Джемму во время похорон, — уважение и любовь в их взглядах были искренними. Такого не подделаешь.
— От благородных господ можно получить только в рожу, — усмехнулся Дэвин. — И податные сословия прекрасно это понимают. Но вдруг часть этих благородных господ начинает всем сердцем желать народу счастья. Да так, что жертвует за их счастье своими жизнями. Можешь мне поверить, твоего отца и через сто лет не забудут. Будут любить и уважать и рассказывать детям и внукам о том, что были такие люди, которые желали им добра.
Оставшийся
И то, что стучалось в его душу, тоже исчезло. Это было похоже на состояние после опьянения, когда ты вдруг понимаешь, что трезв, и мир на какое-то время становится другим: ярким, свежим, удивительно красивым. Дэвин улыбнулся и прибавил шагу.
В Хавтавааре было шумно и неспокойно. Народ, встревоженный и сердитый, собирался у церкви, перебрасываясь отрывистыми и в основном нецензурными репликами, и Дэвин почувствовал, что его умиротворенное настроение утекает, сменяясь той готовностью, которая наполняет хищника перед броском. На ступенях церкви стояли Артур в сопровождении верного Армо и Тернер — бог весть, когда успел сюда добраться! Дэвин подумал, что это именно он и взбаламутил народ.
— Грех! — услышал он рокочущий голос священника. Святой отец стоял перед церковью и смотрел на Тернера так, словно тот был достоин как минимум побивания камнями. — Великий грех — тревожить умерших!
Поселяне согласно закивали. Было видно, что Тернер, в отличие от Артура, им совершенно не по душе. Артур вскинул руку, призывая к тишине.
— Его величество Кормак приказал вести расследование! — проговорил он и помахал кулаком, в котором была сжата гербовая бумага: государев указ, что Тернер привез из столицы. — Тела убитых дев надлежит выкопать и повторно изучить!
Толпа разразилась протестующими воплями. Дэвин подумал, что сейчас в Артура полетят камни. Как ни крути, он был здесь чужим. Он, конечно, успел заслужить уважение поселян, но всему есть предел.
Дэвин прикрыл глаза и несколько раз провел пальцами в воздухе, создавая над Артуром защитную сеть. Если в него что-то швырнут, то она отразит и камень, и пулю. Артур машинально провел ладонью по голове, словно почувствовал прикосновение сети.
— Да как же это! — с взвизгиванием и причитаниями заголосила какая-то баба. — Да как же наших девочек, ласточек наших поднимать! Страшную смерть приняли, да и после смерти покоя нету!
Остальные бабы дружно поддержали ее. Мужчины молчали, но смотрели так, словно хотели посоветовать Тернеру уматывать отсюда, да побыстрее.
— А ну рот закрой, — прорычал Тернер в ее сторону так, что все дружно сделали шаг назад. — Приказ короля! Не обсуждать его, а выполнять!
Джемма удивленно ахнула. Никто не ожидал от лощеного столичного дворянчика такого голоса — этот звук невольно заставлял приседать и закрывать голову руками. Однако в Хавтавааре не все праздновали труса.
Один мужчина сложил руки на груди и важно ответил, не сводя глаз с Тернера:
— Король твой — он вон где! А у нас тут своя власть, понял? Вон
Рука Тернера дрогнула так, словно он хотел вынуть пистолет и прострелить голову наглецу, который дерзнул так говорить о короле. Народ зашумел, какая-то женщина в пышном красно-белом платье потянула Дэвина за рукав в сторону ступеней храма.
— Вот наш государь! — услышал Дэвин.
— Как скажет, так и будет!
На миг ему сделалось очень легко — так, как бывает после бокала с ледяным шипучим вином, когда в голове пляшут пузырьки хмеля, и ты, кажется, способен на все. Перевернуть мир? Пожалуйста. Забрать ту корону, которая принадлежит тебе по праву? Легко.
Дэвин нашел в толпе Джемму — она смотрела на него с ужасом и надеждой.
— Я благодарю вас за доверие, — произнес он.
Люди стихли, замерли, не сводя с него глаз, и Дэвин чувствовал, почему к нему так относятся. Все склонятся пред Вороньим королем. А он был Принцем-вороной, и это заставило жителей Хавтаваары трепетать перед ним и верить ему. Дерзкий мужичина был прав: до короля Кормака далеко, и королю никогда не было дела до забот и проблем этих мест на краю географии. А Принц-ворона — вот он, рядом. Спасает заблудившегося безумца, вместе со всеми идет хоронить убитых девушек и ищет их убийц.
— Больше всего я хочу найти тех, кто совершил три убийства, — продолжал Дэвин. — Господин Тернер прав: тела девушек надо изучить еще раз. Он обладает такими знаниями и опытом, которые помогут найти улики… если мы не заметили их раньше.
По толпе пронесся шепот. Кто-то из баб принялся подвывать, отирая слезы краем платка. Стайка девушек дружно зашмыгала носами, собираясь реветь.
— Однако выкапывать девушек я не позволю, — твердо сказал Дэвин. — Незачем тревожить их последнее пристанище, это и правда грех. Они действительно не заслужили такого.
Священник погрозил пальцем в сторону Тернера, словно хотел сказать: вот! Что я говорил тебе! Тернер побледнел так, что Дэвин испугался, как бы его не хватил удар, — похоже, королевский следователь не привык к тому, что кто-то способен дать ему отпор.
— Я с господином следователем, полицмейстером и помощником пойду на кладбище, — продолжал Дэвин. — И там использую свое искусство мага, чтобы открыть прошлое, не тревожа могил и сна усопших. Следователь увидит девиц так, как если бы они действительно лежали перед ним, но это будут не сами девы, а посмертные отпечатки их тел. Он изучит эти отпечатки, и этого будет достаточно для правды.
Он замолчал, вдруг поняв, что наговорил такого, за что его прямо сейчас могут поднять на вилы. Жители Хавтаваары не разбираются в посмертных отпечатках, для них любая магия — это вред. Но мать Керту Лухвин, которая стояла впереди, вдруг спросила:
— Это как картинка, да, вашвысочество?
— Да, — облегченно кивнул Дэвин. — Не призрак, не душа. Картинка.
Женщина вздохнула и утвердительно качнула головой.
— Спасибо, вашвысочество, что не дали доченьку в обиду. — И, разрыдавшись, она уткнулась в плечо какой-то из своих товарок.