Принцесса-беглянка

Ли Ребекка Хэган

У двери ее встретил Адам. Взяв у нее тарелку, он указал на свою спальню.

– Что это?..

Дверь была открыта, и Джиана, заглянув в комнату, невольно поморщилась. Постель Адама вся смята, и повсюду валялись обрывки газет, на которых, по всей видимости, спал Вагнер. Вот только самого виновника беспорядка нигде не было видно.

– Что все это значит? – спросил Адам.

Он прошел в комнату и, поставив тарелку на тумбочку возле кровати, взял один сандвич. Впившись зубами в бутерброд, он выразительно посмотрел на Джиану. Та на мгновение отвела

глаза и пожала плечами.

Адам жестом пригласил ее войти, затем сказал:

– Что вы молчите?

– Сэр, но я… – Она умолкла.

– По-моему, я вам ясно сказал: ваш пес должен держаться подальше от моей постели.

Джиана несколько секунд молчала. Но потом вдруг решила бросить Маккендрику вызов.

– Не хотите ли вы сказать, что желаете нас всех уволить, потому что мы вас не устраиваем?

– Меня вполне устраивает ваша работа. И я не собираюсь никого увольнять. Я только хочу добиться от вас одного – чтобы вы следили за вашим чудовищем и не позволяли ему залезать в мою постель.

У Джианы отлегло от сердца. Она поняла: пока ей можно не опасаться, что ее, а вместе с ней и ее «семью» выставят из дома. Поэтому она решила проявить великодушие и закрыть глаза на то, что мистер Маккендрик в очередной раз оскорбил ее любимца, назвав его чудовищем.

– Но в данный момент Вагнера нет в вашей постели, сэр.

– Да, сейчас его там нет. Однако нет никаких сомнений в том, что он здесь был.

Джиана окинула взглядом спальню Адама, но пса нигде не было видно.

– Где же он? – спросила она.

– Когда я вошел, этот негодяй спал сном младенца, нагло развалившись на моей кровати. Я закричал на него, и он тут же куда-то исчез.

– Он очень не любит, когда на него кричат, – с укоризной заметила Джиана. – Он этого терпеть не может. – Опустившись на колени, она заглянула под кровать.

– Ему не нравится, когда на него кричат, – поправил Адам. – А терпеть не может он только меня.

– Нет, что вы… Вы ему очень нравитесь. – Джиана заглянула за дверь, потом под стол.

– Насчет меня – весьма спорный вопрос, – хмыкнул Адам. – Но бесспорным фактом является то, что вашему Вагнеру, как и прежде, ужасно нравится моя постель. Скажите мне честно, Джорджи, вы что, спали на моей кровати, пока я был в отъезде?

– О нет, что вы!.. Как можно! Разумеется, нет! – Девушка явно смутилась.

– Я спросил просто на всякий случай. Хотел еще раз убедиться… – Адам широко улыбнулся. – Я. подумал, что, может быть, вы скучали по мне.

– Я правда ску… – Принцесса умолкла, сообразив, что чуть не проговорилась. Впрочем, Маккендрик, судя по всему, и так уже понял, что она хотела сказать, поэтому Джиана добавила: – Да, возможно, я действительно скучала, но не настолько, чтобы спать на вашей кровати.

– Зато настолько, что позволили Вагнеру делать это вместо вас, – с усмешкой заметил Адам.

Услышав свое имя, произнесенное строгим тоном, пес начал тихо скулить из приоткрытого гардероба. Джиана подошла к шкафу и, заглянув в него, увидела своего любимца.

– Ах, Вагнер!.. –

воскликнула она.

Волкодав немного помедлил, затем осторожно выглянул наружу. Джиана не удержалась от улыбки. Покосившись на Адама, она заметила, что губы его тронула улыбка.

– Это не я пустила Вагнера в вашу спальню, – сказала Джиана, глядя на Адама честными глазами. Затем, наклонившись, ласково погладила пса.

И принцесса не солгала: в спальню Вагнера запустила Изабель, а она, Джиана, только приказала это сделать.

– Не бойся, все хорошо, мой мальчик, – говорила Джиана. – Мистер Маккендрик не хотел тебя напугать.

– Ошибаетесь, – заявил Адам. – Я как раз хотел его напугать, чтобы таким способом прогнать из своей постели. – Подмигнув Джиане, он обратился к псу. – А теперь, Вагнер, пусть твоя хозяйка более складно расскажет, как все случилось на самом деле…

Джиана замерла в смущении. «Что же он имеет в виду?» – думала она.

– Ладно, не будем об этом, – проговорил Адам, настроенный вполне миролюбиво. – Но больше не пускайте пса в мою спальню, договорились?

– А я и не пускала, – упорствовала девушка.

– Если вы этого не делали, то почему же здесь повсюду клочья газет? Как вы это объясните? Кто мог их порвать? Я ведь прекрасно помню, как отдавал эти газеты именно вам, потому что вы попросили их почитать.

– Как только я прочла газеты, я сразу же отнесла их прямо сюда, в спальню.

Когда Джиана это говорила, Адам смотрел ей прямо в глаза. А у Джорджи на лице было такое невинное выражение, что сразу же отпали все сомнения: конечно же, эта девушка говорила чистейшую правду. Разве могли лгать такие глаза?

– Но почему вы отнесли газеты в спальню, а не в библиотеку?

– Видите ли, я закончила чтение только сегодня днем, – ответила Джиана и тихонько вздохнула. Ей ужасно не хотелось лгать, и она была готова в любой момент выложить Адаму всю правду. В эти мгновения Джиана неотрывно смотрела на его губы – смотрела и думала: «А что случилось бы, если бы он сейчас снова меня поцеловал?» Но хотел ли он этого? Увы, на этот вопрос она не знала ответа. – Я принесла эти газеты сюда и положила на ваш письменный стол, потому что Иза… моя мать накрывала стол в библиотеке перед чаем. Когда я принесла к вам газеты, Вагнера в комнате не было. Но его мог впустить сюда кто угодно. Поверьте, нам намного легче не пускать Вагнера в вашу спальню, чем держать его подальше от стола с угощением.

– Неужели? Я этого не заметил.

Его ирония почему-то показалась ей обидной. Хотя Джиана сознавала, что заслуживала упрека. Опустив глаза, она стала внимательно разглядывать носки своих туфель. Потом вновь заговорила:

– Конечно, я была не права, и я очень сожалею… – И она в самом деле сожалела. Сожалела, что приходилось лгать Адаму. Но у нее не было выхода – только поэтому она позволила Вагнеру уничтожить газеты, содержание которых могло поставить под угрозу ее жизнь и ее будущее. – Но, сэр, я не единственная, кто входит в вашу спальню в течение дня.