Принцесса без короны. Неправильный отбор

Петровичева Лариса

— Привет! — Дайна подошла к нему, улыбнулась. — У вас тут очень уютно, господин попечитель.

Валентин улыбнулся в ответ, обнял ее, чувствуя, как откуда-то из далеких темных глубин сердца поднимается властный и давящий зов. В голове зашумело, как после нескольких бокалов южного вина.

— Уютно, — ответил Валентин. От Дайны веяло таким теплом, что сердце пропускало удар, а потом начинало колотиться быстрее. Она снова улыбнулась, и к ее щекам прилил румянец. — Почему ты ушла так рано?

— Вспомнила, что забыла про семинар по созданиям тьмы. На первой паре. Вильма

обещала дать мне свои записи, но у меня совсем все вылетело из головы, — с очаровательным смущением призналась Дайна. — Представляешь, проснулась от этой мысли и сразу же бросилась готовиться, пока было время. А сейчас услышала, как крысы говорили про твой новый кабинет, и решила заглянуть, проведать тебя. Тут есть боковая лестница, почти от наших комнат, — Дайна осеклась и тотчас же добавила: — Прости, я тебе не помешала? Ты, должно быть, занят, а я влетела вот так.

— Ну как ты можешь мне помешать, — рассмеялся Валентин: настолько трогательной и хрупкой Дайна была в эту минуту. Даже то, что она рассказывала ему о том, как не подготовилась к семинару, казалось Валентину невероятно милым. — Я очень рад, что ты пришла. И волновался, все ли у тебя в порядке.

Он вспомнил, как замер утром, уже выходя из спальни в оранжерею, будто налетев на невидимое препятствие: а что, если Дайну похитили? Что, если ее забрал Южанин — это же элементарно, надо отнять у врага то, что ему дорого, надо ударить его по больному, а Дайна как раз и была слабым местом Валентина, человеком, которым он сейчас дорожил сильнее всего. Но потом он прощупал магические нити, которые пронизывали академию, нашел следы Дайны, с которой не случилось ничего плохого, и смог вздохнуть с облегчением.

— Все хорошо, — негромко откликнулась Дайна и потянулась к нему.

Поцелуй сначала был спокойным и целомудренным, но потом Валентин почувствовал, как их обоих наполняет пламя. В нем запульсировала та жажда, которую можно было утолить лишь в объятиях Дайны — бескрайне, бесконечно любимой и желанной.

Он сам не понял, как они оказались возле его письменного стола — но вот полетели на пол какие-то блокноты, перья, книги, и Дайна уже сидит на столешнице, обхватывая Валентина ногами и целуя его с жадностью, которой он и не подозревал в ней. Казалось, что Дайна сбросила с себя все оковы привычек и манер и наконец-то отважилась стать собой — открытой, страстной, огненной. Валентин на мгновение оторвался от Дайны, заглянул в ее глаза — потемневшие, затянутые туманом желания, и звон в его ушах усилился.

— Нас могут увидеть, господин попечитель, — рассмеялась Дайна, и Валентин рассмеялся в ответ.

— Не могут, — сказал он и неожиданно грубым движением стянул верх платья, освобождая ее грудь и сминая в ладони. Дайна сдавленно застонала, запрокинула голову, изогнулась всем телом, прижимаясь к Валентину. Ее сердце колотилось под его ладонью, и это сводило с ума. — Не могут, дверь закрыта на заклинание.

Смех Дайны прозвучал неожиданно хрипло, как у видавшей виды куртизанки.

— Тогда… — шепот обжег ухо Валентина, бедра девушки толкнулись ему навстречу. — Тогда иди ко мне. Иди ко мне.

Она казалась

медом — и Валентин тонул в нем, каким-то краем сознания понимая, что никогда не испытывал ничего даже близко похожего на то, что сейчас бурлило в нем. Не страсть, не похоть, не любовь — то, что швырнуло его в объятия Дайны, не имело названия. Оно было жестоким, темным и властным, оно сминало и тянуло к себе, не давая опомниться. Дайна с голодной жадностью откликалась на его поцелуи, Дайна подавалась навстречу, изнемогая от желания, и в какой-то момент Валентин понял, что горит.

Пламени не было: испепеляющий огонь кружился в его душе, выжигая чувства и мысли. Валентин попытался отстраниться от Дайны и не смог — она обхватила его за плечи, прильнула всем телом, и сквозь знакомые черты проступило что-то жестокое и холодное.

«Иди ко мне», — услышал Валентин чужой голос в своей голове. Это была не Дайна, его обманули: бессилие болезненно запульсировало в висках. Южанин ударил Валентина его же оружием, создал морок и выпустил его, чтобы уничтожить своего врага. В самой глубине огня дымилась стужа: Валентин смотрел в глаза морока, в темный студеный водоворот, и беспомощно осознавал, что ничего не сможет с ним сделать.

Все заклинания словно стерлись из его разума. Силы, которые прежде пульсировали в каждой клетке тела, испарились.

— Иди ко мне, — шепнул морок, наконец-то став самим собой: рваным клоком одушевленной тьмы, которую приручил его хозяин и бросил к Валентину. — Иди ко мне.

«Дайна, — только и смог подумать Валентин, балансируя на краю мрака. — Он похитил Дайну».

А потом все заполнил огонь и рев, и тьмы не стало.

Наваждение схлынуло — отлетев в сторону и едва не сбив собой кресло, Валентин увидел, как горит морок. Снаружи завис дракон: вцепившись в камень стен, он просунул голову в окно и плюнул в лже-Дайну сгустком пламени.

Пламя было ослепительно белым.

Дракон взревел, и горящий морок рухнул на пол. Пальцы Валентина снова наполнило силой, и он швырнул в огонь заклинание усмирения. Через несколько мгновений на полу осталось лишь несколько капель воды.

Эта мерзость осмелилась принять облик Дайны. Когда Валентин думал об этом, у него начинали болеть глаза от ненависти и желания отомстить.

— Драконье пламя убивает порождения мрака, — проговорил Валентин и удивился тому, насколько хрипло и болезненно прозвучал его голос. Пол еще плыл под ногами, но постепенно Валентину становилось все легче и легче. — Спасибо, что помог мне. Ты видел Дайну?

Почему-то он точно знал, что Дайны нет в замке. Южанин забрал ее, чтобы морок без проблем выполнил свою работу.

Валентин дотронулся до сверкающей сети магического поля. Да, ее нет в академии, но Дайна жива, хоть и находится далеко отсюда.

— Гам! — довольно ответил дракон.

— Отнеси меня к ней, пожалуйста, — попросил Валентин и шагнул к окну.

***

Дракон опустился в горах. К этому времени солнце уже коснулось горизонта красным животом, и горы стремительно наполняли сиреневые сумерки. Валентин надеялся, что успеет найти Дайну до темноты.