Принцесса демонов
Шрифт:
– Вероятно, потому, что мы только что вытащили вас из Ордена, ради чего я чуть было не пожертвовал собственной жизнью, но всё-таки не пожертвовал, потому что произошло нечто необъяснимое, о чём теперь я очень хотел бы поговорить с мисс Кейтон.
Воцарилась короткая пауза, после которой Питер нехотя процедил:
– Ну так говори.
– Наедине, - уточнил я невозмутимо.
– Да ты вконец обнаглел, - Питер едва не позеленел от злости.
– Говори здесь. У моей дочери нет от меня секретов.
Я отхлебнул кофе.
– Думаю, что есть.
– И вот к чему они приводят!!..
–
– Нет уж, больше я не оставлю вас без присмотра - и не надейся!..
Я вздохнул. Поставил чашку. Поднялся, подошёл вплотную к Питеру и взглянул на него сверху вниз.
– Что такого кошмарного я ещё могу сделать, по-вашему? Нет, не отвечайте. Неважно, что вы думаете. Важно то, что я пытаюсь спасти обеих ваших дочерей, и в последние недели только и делаю, что рискую собственной жизнью ради этой цели. И, заметьте, ничего не требую у вас взамен.
– Кроме невинности моей дочери, ты хотел сказать, - Питер смотрел на меня исподлобья; гордости он не растерял ни капли.
– Невинность Аманды - её личное дело.
– Это моя репутация, а не её личное дело!
– мгновенно озлобился Питер.
Я презрительно усмехнулся.
– Так бы сразу и сказали. Но за это не переживайте, мистер Кейтон. Вопрос с вашей репутацией мы уладим. Вы ведь знаете - в этом я специалист.
Питер в ярости поджал губы. Подбородок его затрясся, но продолжать распрю он не стал: видно, понял, что досадно ошибся в последней фразе. Я победно улыбнулся.
– Так что же, позволите нам поговорить?
– Делайте что хотите, - нехотя выплюнул Питер.
– Я умываю руки.
Вот и отлично. Я обернулся к Аманде, чьи щёки после нашей с Питером беседы вновь пылали стыдливым румянцем, и протянул ей руку.
– Пойдёмте?
Аннабель проводила нас заинтересованным взором, видно, надеясь, что и её позовут с собой. Однако Аманда даже не оглянулась, выходя следом за мной из дверей гостиной. Путь до её личных комнат мы преодолели в молчании. Войдя, вновь заперли двери, проверили окна; я выглянул наружу и подозвал Акко, чтобы тот не допустил появления поблизости лишних ушей. Несколько демонов, слонявшихся вдоль забора, заметили меня, и я благодушно отсалютовал им ладонью. И лишь когда мы закрыли за собой внутреннюю дверь в спальню, отсекая любую возможность быть услышанными из коридора, Аманда шагнула ко мне, скользнула ладонями по груди и склонила голову мне на плечо. Вот так, просто. Без наигранной робости и колебаний.
– После такого думается, что мне лучше было и впрямь оказаться беременной. По крайней мере, не так обидно было бы терпеть эти нападки.
Я обнял её, погладил по спине.
– Верить в вашу беременность безопаснее для них обоих.
– Понимаю, - она подняла голову и тревожно сощурилась, глядя на меня.
– Но ведь никакого ребёнка нет, Джер. Тогда почему же... почему моя кровь не убила вас?
Я медленно качнул головой.
– Я не знаю.
В самом деле, у меня не было ни единого предположения на этот счёт. Чья кровь и почему вдруг оказалась не в порядке - моя или Аманды? Если моя, то какова вероятность, что из всех людей на свете особенным так удобно оказался именно я? Нет, невозможно.
Аманда опустила глаза.
– Что если... смыл послания моей прабабки заключался именно в этом?
– Какой смысл?
– не понял я вначале. Потом припомнил запись, сделанную в журнале: - "Исцеление в любви"?
Аманда быстро подняла на меня взор. В её серых глазах творилось нечто невообразимое: робкое, затаённое ожидание мешалось со страхом, так, словно она ждала, что я рассмеюсь в ответ на её предположение, и боялась этого. До меня совсем не сразу дошло, чего именно она ждала и отчего так трепетала в моих объятиях.
"Исцеление в любви".
Она пошла напрямик и теперь боялась услышать мой ответ. Чего она ожидала? Признания? Но мог ли я признаться в чём-то даже не ей - себе хотя бы?..
– Аманда...
– я накрыл ладонью её щёку.
– Не думаю, что дело в этом.
Как изменились её глаза!.. Губы сжались в нестерпимом разочаровании, ресницы опустились, скрывая от меня бурю мятущихся чувств.
Идиот...
Аманда попыталась высвободиться из моих объятий, избегая моего взгляда - но я не отпустил. Не хотел и не собирался более отпускать её от себя - так отчего же я не мог сказать ей об этом?..
Мои пальцы скользнули к её подбородку, чтобы приподнять лицо. Аманда не противилась, однако в глаза мне по-прежнему не смотрела. Тогда я склонился и поцеловал её. Вначале мягко, потом настойчивей; Аманда отвечала мне застенчиво, но всё же с ощутимым желанием, и это распаляло меня с каждой секундой всё сильнее. Ну и какая разница, что я мог сказать, а что нет? Какой вообще смысл в этих словах, если я мог показать ей, дать ощутить свои чувства?.. Уже не думая, я сделал шаг к кровати, потом ещё один. Не то чтобы я собирался заходить слишком далеко, просто хотел увидеть, как рассыпаются её жемчужные локоны по дорогому шёлку, почувствовать, как её тело отзывается на мои ласки... Чёрт! Да, я хотел зайти достаточно далеко, пусть даже она не была к этому готова.
Ещё шаг, и Аманда напряглась в моих руках. Я отстранился, сквозь туман желания вспоминая о реальности.
Нет.
Не сейчас.
– Я лишь хотел сказать, что наш случай не вяжется с её словами, - проговорил хрипло.
– У нас всё наоборот.
– Что наоборот?
– рассеянно переспросила Аманда. В глазах её ещё не отразилось заинтересованности, она по-прежнему жила предыдущей минутой. Я невольно улыбнулся, довольный тем, какое впечатление произвёл на неё.
– Ваша прабабка писала о своём исцелении. А у нас вышло наоборот. Ваша кровь не подействовала на меня.
Аманда вздохнула.
– Да. Наверное, вы правы. Глупое было предположение.
На миг мне почудился в её словах скрытый смысл: так, будто она говорила вовсе не об ошибочной догадке. "Глупо было предположить, что вы любите меня..." - послышалось мне, и почему-то в ответ хотелось не сказать ей: "люблю", но потребовать по-детски обиженно: "А вы? Вы меня любите?.."
Я досадливо качнул головой. Докатился ведь, идиот влюблённый, до театрального трагизма - только руки к небу воздеть осталось.