Принцесса Эрдо
Шрифт:
Толпа крестьян, за чьими спинами стояла принцесса заволновалась, и услышать что-либо стало больше невозможно. Понятно было лишь, что Ульгерд призывал всех на бой не ради своего имущества, а ради веры и справедливости. Эти слова долетали сквозь рев толпы до ушей принцессы, а все становилось ясно. Рядом с бароном стоял Сократ. Лана знала, что ему совсем не хотелось воевать, но как новому духовному лидеру этого дикого мира, лидеру, который противопоставил себя Фужаку и всем тем, кто стоял за ним, лидеру, который дал этим доверчивым людям новое слово и новую надежду,
– Ты напрасно иронизируешь,-ответил Сократ на ее язвительную усмешку, когда все разошлись собираться на войну.-И кто только научил тебя?
– Разве этому можно научиться? И разве можно вдруг проникнуться тем, во что не веришь и чего боишься?
– Я не боюсь. Я знаю, что произвожу впечатление легкомысленного и бесшабашного парня, но поверь мне это лишь поверхностное суждение.
– Хочешь сказать, что готов облачиться в кольчугу, взять в руки это примитивное оружие и вступить в кровавую битву?
– Ты может быть удивишься, но я неплохо владею этим оружием, особенно мечом.
– Так ты что же серьезно собираешься принять участие в этом?!
– А у меня есть выбор?
– Это не твоя война! Ты здесь случайно, и ты можешь умереть.
– А ты?
– А что я?
– Ты здесь тоже случайно.
В эту секунду позади раздался суровый окрик: "Берегись!", и огромная лошадь, едва не опрокинув обоих собеседников, тяжело, но скоро прошагала, неся своего окованного в железо седока. Это был рыцарь Адальберто, его верный слуга и оруженосец пешком и вприпрыжку проследовал за ним.
– Выдвигаемся! Мы выдвигаемся!-сообщил он взволнованно.-Прямо сейчас, не дожидаясь утра!
ГЛАВА XIX
– Тебе не стоило.
– Ты уже говорил.
– И все равно не стоило.
– Ульгерд позволил мне.
– Ты не представляешь, что начнется!
– Уж лучше бы началось уже. Мне кажется, что мы тут на вечность засели!
К полудню следующего дня стало ясно, что Ульгерд не собирался нападать скоро и внезапно. Его отряды окружили Салинас Вердас, но барон выжидал. Его преимущество было в том, что он досконально знал эту местность, свой замок, все его ходы и выходы, рвы, стены.
Замок Ульгерда был старым родовым его поместьем, настолько старым, что западная стена его уже разрушалась. Барон начал отстраивать вторую стену, еще более высокую и крепкую, учитывая неспокойное время, но не успел закончить строительство. Теперь он едва ли жалел об этом. От стен шла высокая насыпь, довольно крутая, местами поросшая кустарниками и даже деревьями. Насыпь спускалась ко рву, не слишком широкому и глубокому для такого большого замка и уже изрядно заваленному разного рода мусором и жутко воняющему. Из этого водоема раздавались странные звуки, только потом Лана узнала, что эти протяжные хоровые звуки издавали маленькие животные, живущие в стоячих водоемах.
Мост через ров был завален чрезвычайно: на нем валялись опрокинутые телеги с соломой и каким-то
– Почему Фужак убивает крестьян? Ведь он же священник?!
– Для него они не просто крестьяне и, а идеологические противники, люди барона Ульгерда, еретика и вероотступника. Он внушает салигардом, и наверняка и сам уверен в том, что совершает благое дело.
– Салигарды тоже убивают ради веры, даже своих же соплеменников?
– Как видишь…
– Они безжалостны…
– Они не безжалостны. Они просто по-иному думают, это в порядке вещей. Ты пытаешься оценить их поступки с точки зрения цивилизованного человека, а они - дикари.
– Вот ты облачен сейчас в доспехи дикарей, вооружился самым допотопным оружием и, судя по всему, собрался убивать. А когда какой-нибудь озверевший дикарь в пылу битвы набросится на тебя, ты не успеешь даже подумать о том, что ты представитель высоких цивилизаций. Тебе будет все равно, и ты тоже озвереешь.
– Ты права. Так и будет. Когда живешь среди дикарей столько времени, забываешь прежние манеры и принципы.
– И все-таки не поэтому ты решился принять участие в бою…
Отряды Ульгерда встали совсем близко, так, чтобы их нельзя было не заметить.
Рядом с замком не видно было ни одной живой души, и ворота были наглухо закрыты.
На сторожевых башнях не было заметно никакого движения, словно враг и не занимал его. О вероломстве Фужака свидетельствовали лишь тела убитых на мосту, у ворот и стен и две сожженные дотла деревни. Преданные аббату салигарды заняли замок барона под очень благородным предлогом, спасения своих товарищей, захваченных во время штурма монастыря. Фужак отплатил той же монетой: он вторгся в его земли и захватил вотчину, перебив при этом не менее полсотни ни в чем не повинных людей.
При всем при этом руководствовался он все теми же благородными помыслами защиты своих верных слуг и борьбы с гнусными еретиками.
Барон прекрасно понимал, что отобрать у салигардов назад свой замок будет очень нелегко. Ведь монастырь удалось захватить, используя внезапность, да и воинов солнца на тот момент в нем было совсем немного. Но теперь Фужак наверняка собрал все свои силы, и бой предстоял решающий, на смерть и до последнего.
Между тем никаких признаков боевой готовности Лана все еще не замечала. Да и сам барон уже давно не показывался, хотя еще днем несколько раз обходил отряды. Уж не решил ли он взять собственный замок осадой и измором?
Принцесса не ожидала получить согласие на то, чтоб пойти вместе с рыцарями на штурм и не оставаться в лагере вместе с женщинами, детьми и ранеными. Но Ульгерд неожиданно легко согласился, сказав лишь: "Только не мешайтесь под ногами, леди.
Не попадитесь под стрелу или под лошадь". Он даже не стал выяснять, для чего ей нужно так рисковать.
– Чего же он ждет, ведь салигарды могут что-нибудь придумать.
– Ему виднее. Он тоже опытный воин и, между прочим, бывший салигард.