Принцесса и Дракон

Лошкарева Виктория Витальевна

– В сорнир пойдешь?

Я тут же кивнула. Если честно, не то пойду — побегу.

Мужчина погрозил мне кулаком.

– Смотри, без фокусов.

– Хорошо.

Он осклабился.

– Я не шучу. Убивать, конечно, мы тебя не будем , иначе нам бабки не заплатят. Но вот пальцы переломать могу.
– Он улыбнулся.
– Люблю я это дело.

Либо пациент психиатра, либо берет на понт, - поёжилась я, предпочитая, естественно, промолчать.
– Ну чего тупишь, пошли.

И мы пошли. Туалет представлял собой такое же ветхое покосившееся

сооружение, как и дом. Внутрь можно было и не заходить — запах чувствовался уже на дорожке, ведующей к кабинке.

– Тут бы хлорочкой присыпать, - пробормотала я, старясь держать себя в руках.- И свет провести.

Мой конвоир ратрясся в беззвучном хохоте.

– Ах, вы, городские фифы.

– Причем здесь фифы: у меня бабушка деревенская была, и очень любила чистоту и порядок.

– Вот я тебе завтра там тряпку -и будешь здесь отмывать, - хохотнул бандит.

– Всё какое -то занятие,- пробурчала я, открывая тёмную дверь. Затем, немного потоптавшись, спросила у бандита.
– У вас зажигалка есть?

– Что?

– Посветить: тут темно, грязно и пауки.

Мужчина загоготал.

– КВН, б..дь...
– он протянул мне пластиковую зажигалку.
– Держи.

Всю ночь я лежала, свернувшись калачиком на матрасе и гадала, что происходит за пределами дома: всё ли нормально с Игорем, знает ли о похищении Кирилл, отец. Созналась ли Алина, или её тоже держат в каком -нибудь отдалённом месте? Что делает сейчас мама...Жаль, она так и не увидела цветов, которые ей заказал Кирилл.

Меня держали в комнате около недели, а может, чуть больше -зарубки я не делала, но счёт пока этого не требовал. Есть давали от случая к случаю, иногда даже дважды за день, впрочем, в воде не ограничивали — и за это спасибо. В туалет выводили только дважды за день, но теперь я приспособилась справлять естественные нужны в использованные бутылки. Мужики поначалу ржали, а потом даже стали уважительно хвалить — за меткость. Они неплохо ко мне относились: руки не поднимали, не приставали... хотя спустя неделю в жаре без душа и смены белья я, должно быть, не представляла большого соблазна. Можно, конечно, было обтираться водой из бутылки, но я всё время боялась, что мне перестанут её давать, поэтому берегла и даже старалась оставлять на следующий день.

Однажды утром в комнату заявился Сережа — тот парень, который говорил только с помощью мата и велел мне идти за ним. Я собрав грязные жирные волосы в пучок, пошла следом.

 Мне завязали глаза и сунули в машину.

– Она плохо выглядит, - сообщил смутно знакомый голос.
– Вы её не пользовали?

– Мы не дураки, -обиделся Сережа.
– Ну схлопотала по первости пару раз - и всё.

– Ладно, разберемся.

Пока машина куда -то ехала, я всё гадала: откуда же я знаю этот голос. Так бывает: что -то знакомое крутится в голове, а понять не можешь.

Теперь меня засунули в подвал. Комната оказалась совершенно пустой — за исключением

стоящего у стены стула и приставленной напротив видео камеры.

– Вы смеетесь, - хмыкнула я, не сдержавшись. За что тут же отлетела к той самой стене. Вытирая кровь с лица, я подняла взгляд на новенького: Сережа бы точно не ударил меня за такое подначивание. В комнате было темно, но мужчину я узнала: это был Егор, мой сослуживец, он же Юрий Степанов — бывший отцов зам и большая любовь Алины.

– Пристегни её, - велел Степанов Сереже. Тот с сожалением посмотрел на моё лицо.

– Ей бы кровь остановить.

– Обойдётся.

– Сам говорил, плохо выглядит.

– Мне насрать. Может, так даже лучше.

Сережа, подняв меня как куль, бросил на стул. Затем достал наручники и защёлкнул один браслет на моей руке, второй — на трубе, выходящей рядом из стены.

– Готово, - сбросил Серёжа Степанову. Тот осклабился.

– Вот и ладненько. -Я подняла на него взгляд.
– Что, узнала меня, сучка?
– Вижу, что узнала.

– Тебя ищут.

– Но не в этом городе, - ухмыльнулся он.
– Твой хахаль разыскивает меня ой как далеко — знающие люди постарались.

Знающие люди не могли знать, что Кирилл приставил следить за мной охрану, и что Лариса выберет ту же кондитерскую, что и Алина.

– Тебе никто не поможет: ни хахаль, ни папочка....
– широко улыбнулся ненормальной улыбкой Степанов.
– Ну что, сучка, готова к небольшой съемке?

Камера замигала красным огоньком, снимая видео. Я просто сидела на стуле, похитители молча стояли за камерой... так продолжалась пару минут. После этого Степанов выключил камеру и куда-то её унес. А меня так и оставили на стуле.

Раньше я была глупой избалованной барышней — у меня имелась кровать, окно — из которого можно было наблюдать за окружающим миром, узнавать — когда день, когда — ночь, когда идёт дождь или просто щуриться, глядя на Солнце. И ещё меня выводили в туалет. Старый, деревянный, с пауками...

Я несколько раз впадала в забытьё, просыпаясь — засыпая, насколько это позволяли наручники и неудобное положение. Сколько прошло времени я точно сказать не могла — в подвале не было окон: может -пару часов, может — пару дней, но тело уже затекло ужасно, требуя сменить положения.

Вдалеке заскрипела тяжелая дверь — по лестнице кто — то спускался. Спускался медленно, не торопливо. Не Кирилл — поняла, я не теряя надежды. Они ведь не просто так видео снимали. Снимать могли скорее для Кирилла, чем для отца — даже если похищение связано с клубом - клуб уже официально перешёл Мангушеву. Но станет ли Кирилл тратить своё время на моё освобождение... Сейчас я на это очень надеялась.

В помещение, включив небольшую лампу у входа, заявился Степанов.

– Ну что, сучка, не подохла ещё?
– притворно ласково поинтересовался он. Я подняла голову на звук его голоса.- Вижу, что не подохла.