Принцесса и Дракон
Шрифт:
– Теперь и навсегда.
– Меня это пугает.
– Наверное, немного должно, - согласился Кирилл.
Отец, откашлявшись, принялся за пространственные изъяснения.. ситуация была сложной, девочка не поняла, мы не чужие люди....
Я механически кивала, понимая, что всё это важно для отца.
– Короче, Вить, - прервал отца Мангушев. Он держал меня за руку, не отпуская даже сейчас.
– Давай без воды. Марина ещё слабенькая...
– Я уже пришла в норму.
– Слушай мужа, - рявкнул Кирилл. Он повернулся к отцу.
– Итак, у нас образовалась
– Я знаю, она не желала Марине зла...
– начал отец. Кирилл хмыкнул.
– Ну, именно это мы и видели в степановском подвале.
Вспомнив про подвал, я дернулась.
– Извини, - бросил мне Кирилл.
– Я бы дал тебе время прийти в себя, но его нет.
– Алину подставил Степанов, -сообщил отец. Я согласно кивнула.
– Тоже так считаю.
Кирилл пожал плечами.
– Мне в принципе наплевать на ваши внутрисемейные разборки — но она подставила под угрозу дело. А ты, Витя, знаешь, что у нас делают с предателями... дочь она босса или не дочь.
– Кирилл, я прошу тебя... дай девочке ещё один шанс: отзови своего охотника.
Кирилл откинулся на спинку стула.
– Убеди меня.
– Алина выступала не против клуба.
– Ага, против меня лично.
– Да, - отец тяжело вздохнул.
– Я, конечно, тоже виноват. Надо было раньше всё им рассказать.
– Папа кивнул мне.
– Тебе и Алине.
– Я тебя много раз предупреждал.
– Не так то просто быть отцом, Кирилл, - вспылил отец.
– Я много лет был пустым местом для одной дочери, мне не хотелось потерять другую. Алина восприняла тебя в штыки, но я не видел в этом ничего опасного... кто мог знать, что твои конкуренты выйдут на её парня, а через него запудрят ей мозги? Я уверен, что целенаправленно моя дочь не стремилась уничтожить клуб.
– Она стремилась уничтожить меня.
– Да! Но только как моего обидчика.
– отец тяжело вздохнул.
– Я уверен. Я могу поручиться, что она не состоит ни в каких связях с твоими конкурентами.
Кирилл кивнул.
– Хорошо. Охотник пока будет работать. Он не станет её трогать до тех пор, пока твоя дочь сидит тихо и не высовывается. Любая связь с заинтересованными лицами с той стороны будет означать немедленную ликвидацию.
– Манушев по звериному осклабился.
– Уверен, ты найдешь способ передать ей эту информацию. И ещё, - Кирилл погладил большим пальцем мою ладонь.
– Она жива только благодаря тому, что Марина уцелела. Любая странная ситуация, любая попытка контакта с сестрой — мгновенная ликвидация.
Я попыталась что-то пробурчать, но Кирилл резко меня оборвал.
– Я не хочу больше рисковать.
– Он снова обратился к отцу.
– Это понятно?
Витя -тренер кивнул.
– Да. Я передам ей.
Кирилл встал, потянув меня за руку.
– Поехали домой.
– Подожди, - попросила я, выдернув свою руку из его жёсткой ладони. А затем обратилась к отцу.
– Папа, что ты имел в виду, когда сказал, что для одной из дочерей ты долгое время был пустым местом?
Отец тяжело
– Это сложно, Марина …Ты моя дочь. Алину я тоже люблю, но по другому. Ты -мой первенец, моё творение — лучшее, что я сделал за всю свою жизнь. Никогда не забуду тот день, когда я приехал за твоей матерью в роддом. Я взял тебя на руки и сердце моё остановилось. Такая маленькая, такая беззащитная... вылитая я, только крохотная девочка. И ещё ты мне улыбалась. Чтобы твоя мать не говорила — вроде как грудные дети не умеют улыбаться- но ты улыбалась. Всё детство ты глядела на меня своими наивными любящими глазёнками, и важничала перед друзьями, стоило только мне показаться в вашем дворе.
А потом ты стала взрослеть. Я не помню, когда это произошло. Любовь и обожание куда то делись — и ты стала смотреть на меня по другому. У тебя уже тогда, в школьном возрасте, был этот трезвый взрослый взгляд. Каждое мгновение он словно укорял меня, за то, как я поступил с вами: с твоей матерью и тобой.
– И это выводило тебя из себя.
– Выводило, - согласился отец.
– Если бы прошлое можно было менять... но тогда я был молодым, жаждущим славы, денег. Твоя мать...в это не вписывалась. А потом уже было поздно что -то менять.
– Ну да, у нас был баланс.
– Все как то справлялись. Но не ты.
– Я не бунтовала.
– Нет, конечно, ты не стала бы огорчать Нину. Ты была просто примерной девочкой. Только вот я для тебя превратился в чужого: ты никогда ничего у меня не просила: ни денег на шмотки, ни путешествий — ничего. Я давал всё это Алине — а ты делала вид, что тебя это нисколько не трогает и продолжала воротить от меня нос.
– Я не воротила от тебя нос, папа!
– Не надо лгать. Я чувствовал это — чувствовал, что ты отдаляешься. Я хотел вернуть обожание любимой девочки, а каждый раз натыкался на непонимание.
– Поэтому ты злился...
– Конечно, злился. Я не самый терпеливый человек в мире. Ты всячески от меня отгораживалась, давала понять, что я тебе не нужен. И мои подарки тебе не нужны — это же можно расценивать как подачки, так Марина? Почему ты ни разу от меня ничего не попросила? Предпочитала по выходным торговать мороженым в парке, зарабатывая себе на тряпки- но только не просить у родного отца.
– Ты и про это знаешь?
– удивилась я. Отец взорвался.
– Конечно, знаю. Неужели ты думаешь, что меня вообще ничего не волнует: твоя жизнь, твои проблемы.
– Со своими проблемами я должна разбираться сама.
– Это я уже когда то слышал, - согласно кивнул отец.
– Но почему ты даже не допускала мысли о моей помощи. Ты ведь даже запретила матери брать у меня деньги.
– Я не запретила, я попросила её этого не делать.....мне ведь уже к тому времени исполнилось 18.
– А совершеннолетнем детям отцы не обязаны ничего выплачивать, да?
– Папа, - всхлипнула я, - не надо.
– Но ведь это правда — почему бы её не озвучить. Может быть, уже пора расставить все точки над и, как считаешь.