Принцесса и ее рыцарь

Чайкова Ксения

Ксенон

Мастер привел меня в небольшую комнату, обстановку которой составляли лишь несколько шкафов и стол в самом центре. Я нервно огляделась, но ничего опасного или необычного не заметила, и перенесла свое внимание на Оритарэля. Ему явно было немало лет. Он не казался ни сгорбленным, ни сутулым, ни морщинистым и вообще выглядел очень молодо и браво, двигался стремительно, легко и небрежно, но возраст смотрел из глубины его мшисто-зеленых глаз в пол лица. Вообще за время блужданий по городу я заметила, что у эльфов нет разделения на блондинов, брюнетов и рыжих. Все они были светловолосы в

той или иной степени, у некоторых головы отливали белым золотом, у некоторых - платиной, у некоторых — какой-то странной жемчужной белизной. И все они были зеленоглазыми, тоже с разными оттенками, но цвет был именно зеленый, иногда с легким намеком на карий или голубой. Бороды и усы здесь были не входу — то ли они у эльфов попросту не росли, то ли остроухие повально следовали моде на отсутствие волос на лице. Во всяком случае, единственный заросший тип, которого мы встретили на улицах, был моим соплеменником, а местные жители поголовно щеголяли гладкими подбородками.

Пока я размышляла о странностях внешнего вида эльфов, мастер вынул из одного из шкафов и разложил на столе семь совершенно одинаковых брусков светлого металла.

— Выберите себе один.

Странно как-то... Ну ладно, Я наугад ткнула пальцем:

— Вот этот!

— Нет. — Голос пожилого эльфа шелестел, как сухие осенние листья под каблуками туфель. Меня пробрала невольная дрожь.— Дотроньтесь до каждого из них, и ваша нирата сама вам ответит.

Кусок металла ответит?! У него что, старческие сдвиги в психике начались?! Но я, вспомнив, что старших надо уважать, подавила здоровый скептицизм, не стала высказываться, а послушно подошла к столу и погладила первый брусок. Ничего. Отказался баловать меня откликом и второй, и третий... Я уже с трудом сдерживала саркастическую ухмылку, когда дотрагивалась до пятого куска. И тут почувствовала что-то другое. По руке словно пронеслась горячая волна, стремительно поднявшись от кончиков пальцев и ударив в голову, сбивая с ритма дыхание и заставляя щуриться. Сердце вздрогнуло и пропустило один удару потом, словно стремясь наверстать упущенное, заколотилось изо всех сил. Я покачнулась и, чтобы не упасть, невольно ухватилась за стол, в панике уставившись на так напугавший меня брусок, по виду ничем не отличающийся от своих соседей.

— Хорошо...— прошелестел мастер и, небрежно пошвыряв остальные бруски обратно в шкаф, взялся за выбранный мною (хотя на самом деле еще вопрос, кто кого выбрал) огромными щипцами.— Пойдемте!

Я, недоумевая, послушно зашагала следом и вскоре оказалась в приемной, где по-прежнему скучал Эло. Мастер знаком велел сидеть и ждать, а сам вышел через другие двери. Я растерянно опустилась в кресло. Эло мечтательно щурился, глядя куда-то в стену и подчеркнуто не замечая меня. Похоже, до него сейчас не достучишься. Ну и ладно, не больно-то и хотелось. Я сосредоточила свое внимание на подлокотнике кресла, покрытом прихотливой резьбой и небольшими медными заклепками. Черт, и умеют же делать, а!

Наше молчание было прервано появлением высокого изящного эльфа с серебристыми волосами, стянутыми на затылке в длинный «конский» хвост. Он был неуловимо похож на мастера Оритарэля и держался с большим достоинством. Какой красавчик! И как его до сих пор девицы на сувениры не разорвали?! Яс восхищением обозрела вновь прибывшего нелюди, задержавшись взглядом на изумительной вышивке, тончайшей паутиной покрывавшей светло-лавандовую рубашку. До чего же красиво! Хочу себе такую!

Эло слегка наклонил голову, вошедший ответил тем же

и повернулся ко мне:

— Отец просил рассказать вам о вашей нирате.

Произнесено это было таким тоном, будто врач, сделавший УЗИ, просвещал меня относительно пола моего будущею ребенка. Я с интересом посмотрела на нелюдя:

— Я вся внимание.

Эльф уселся на диванчик, повернул голову, демонстрируя мне надменный, потрясающе красивый профиль, и равнодушным, бесцветным голосом завел:

— Нирата будет готова через две недели. Отец сам проведет ритуал и свяжет вас навек. Плату выберет сама нирата. Я сделаю для вас ножны и перевязь. Вопросы?

М-да, на удивление немногословный мальчик. Вопросов-то у меня хоть отбавляй, знать бы, в какой последовательности их задавать...

— Что означает — ритуал?

— Процесс слияния вашей души и души нираты. Во время ритуала вы роднитесь, а она получает имя.

Очень понятно...

— А что за плату нирата выберет? В каком это смысле?

— В самом прямом. Она заберет у вас что-то дорогое, но взамен вы получите намного больше, поверьте.

— А что она может забрать? Вдруг у меня не хватит или не будет нужного? — встревожилась я. Воображение мигом нарисовало жуткую картинку: чудовищных размеров меч возвышается надо мной и громовым голосом требует «Орбит» с ксилитом, в противном случае угрожая отрубить мне голову.

— У вас все будет, не волнуйтесь. Еще вопросы? И ухитряется же он говорить равнодушным и неокрашенным голосом, как робот! Чуть бы больше ему жизни и тепла — и ни одна девушка не устояла бы перед таким красавчиком. Атак... Как возле телевизора сидишь.

— А... сколько я должна буду заплатить вашему отцу?

— Ценность нираты не измеряется деньгами,— холодно ответствовал эльф, чуть передернув плечами.

— И все-таки?

— Расслабься, Ксенон! — неожиданно подал голос Эло.— Они и впрямь возьмут с тебя не больше, чем ты сможешь дать.

Ему хорошо говорить! А я, хоть и зовусь принцессой Кеей, в собственных финансовых возможностях имею бо-ольшие сомнения. Сейчас я, например, могу безболезненно расстаться с одной суммой, а через две недели — совсем с другой. И что-то мне подсказывает, что она будет гораздо меньшей.

И тут в комнате объявился мастер Оритарэль. Он бережно нес в щипцах что-то завернутое в темно-синюю ткань. Один кивок — и его сын проворно соскочил с дивана и бросился вон из комнаты, навесив на лицо безумно занятое и озабоченное выражение. Старый эльф повернулся ко мне:

— Держите. Не бойтесь, она уже не горячая. С этого момента не позволяйте никому дотрагиваться до заготовки нираты, это может навредить и ей, и неосторожному. Не разворачивайте ткань. Завтра с утра придете опять и принесете заготовку.

— Спасибо! — не зная, что еще сказать, кивнула я, аккуратно вынимая из щипцов сверток и прижимая его к себе.

— Да, еще. Вы должны спать с ней.

— Чего?! — Мое воображение, сколь богатым оно ни было, зависло и соответствующую картинку подбросить не смогло.

— Когда будете ложиться в постель, кладите заготовку рядом с собой, она должна чувствовать, что вы ее любите, и привыкать к вам,— равнодушно пояснил мастер, весьма недвусмысленно поглядывая на дверь.

Мы с Эло поняли намек и откланялись, клятвенно пообещав прийти завтра.

Денек выдался насыщенным, до гостиницы мы шли молча. Зло, казалось, был поглощен какими-то своими мыслями, я же бездумно глазела по сторонам, поражаясь изысканной архитектуре и чувству стиля, недоступному людям.