Принцесса из провинции
Шрифт:
За поворотом в коридор вырывался поток желтого света, слышался тихий смех. Свет и звуки шли из библиотеки Шакира. Джейн неслышно остановилась на пороге. Шакир и Рита, держась за руки, сидели на коричневой кожаной кушетке. Они беседовали с кем-то, занимавшим белое кожаное кресло с высокой спинкой. Джейн не могла видеть посетителя.
Когда Джейн вошла, Шакир поднял голову. Казалось, на его лице борются приветливая улыбка и озабоченный взгляд. В раздражении Джейн захотелось сообщить, что ему нет
— У нас визитер. И совершенно очаровательный.
Рита кивнула на особу, сидевшую напротив. Джейн прошла в комнату и, обойдя кресло, увидела красивую блондинку с длинными ногами.
— Мама! — воскликнула она, подбегая к ней, словно потерявшийся малыш.
— Как ты, мое солнышко? — засмеялась стиснутая объятьями дочери Тара Хефнер.
— Со мной все прекрасно. Но почему ты не позвонила? Почему не предупредила меня, что приедешь? Мы не ждали тебя здесь раньше следующей недели.
— Я хотела сделать тебе сюрприз.
— И очень приятный сюрприз, — почтительно кивнул Шакир.
Рита поддержала его слова улыбкой.
Джейн оценила доброе отношение брата и невестки. На самом деле она ожидала, что Шакир останется безразличным, как его старший брат Заяд. Или будет даже немного циничным, раздраженным, недовольным. Ведь он встретился с женщиной, у которой много лет назад была связь с его отцом. Но если он и испытывал нечто в таком роде, то прекрасно маскировал свои чувства.
— Я так скучала по тебе, — не скрывая счастья, воскликнула Джейн.
— И я скучала. — Тара притянула дочь к себе на колени. Потом слепая женщина положила прохладные пальцы на лицо Джейн, быстро пробежала ими. — Ты напряжена. Что-то случилось? Ты в порядке?
Способность матери чувствовать ее настроение всегда нервировала Джейн. Даже когда Тара потеряла зрение, дочь никогда и ничего не могла от нее скрыть. Теперь мать взяла руку дочери и сжала ее.
— Мистер Аль-Найал только что рассказал мне, что ты на прогулке с мужчиной, который… не лучшая для тебя компания.
— Не слушай моего брата, мама. — Она бросила чуть раздраженный взгляд на Шакира. — Он чересчур заботится обо мне.
— Боюсь, Джейн, тебе придется к этому привыкнуть, — засмеялась Рита.
— Я сказал твоей матери правду. Так, как я ее понимаю. — Шакир пожал плечами и изогнул бровь. — И, пожалуйста, Тара, я настаиваю, чтобы вы называли меня просто Шакиром. Мы теперь одна семья.
Тара посмотрела в его сторону невидящими блестящими глазами.
— Спасибо. Это очень хорошо — иметь семью.
— Иногда, — с сухой улыбкой добавила Джейн.
Все засмеялись. Кроме Шакира, состроившего натянутую улыбку. Следующие сорок пять минут они потягивали вино
— Ты устала? — спросила Джейн. — Ты долго была в дороге?
— Немного устала, — кивнула Тара.
— Я провожу вас наверх, — любезно предложила Рита.
Джейн уже помогала матери встать.
— Спасибо, Рита. Я пойду с мамой.
— Вещи отнесли в вашу комнату, — сказал Шакир и, повернувшись к Джейн, добавил: — Тара будет жить в голубой комнате. Это прямо через холл напротив твоей спальни, хорошо?
Джейн кивнула.
— Спокойной ночи, Тара, — ласково проговорила Рита.
Обняв мать за плечи, Джейн повела ее наверх. Они прошли несколько коридоров, негромко рассуждая о размерах особняка Шакира и Риты и о том, что весь домик Тары и Джейн уместился бы здесь в одном из холлов.
Голубая комната была просторной, удобной и в самом деле голубой. Как Джейн и ожидала, вещи уже вынули и разместили в шкафу. С легким вздохом Тара села и откинулась на изголовье кровати.
— Иди сюда, солнышко, — позвала она дочь.
Чувствуя себя шестилетней девочкой, Джейн забралась на кровать и свернулась в клубочек, прижавшись к матери, чья одежда и волосы пахли лавандой и ванилью. Дочь опустила голову на колени Тары и замерла в этой позе.
— А теперь расскажи мне, что происходит, — ласково, но настойчиво попросила мать.
Некоторое время Джейн отмалчивалась. Но потом все же рассказала о знакомстве с Бобби Коллахеном, о свиданиях с ним, естественно опустив ночь, которую они провели на благотворительном вечере у Тэрнболтов. Потом объяснила ситуацию, которая сложилась между Шакиром и Бобби.
Тара с минуту подумала, прежде чем ответить. А когда заговорила, голос звучал ласково и успокаивающе.
— Мне кажется, что оба не совсем правы.
— Я тоже так думаю, но…
— Похоже, у мистера Коллахена непростая история. Слишком тяжелая для одной души, чтобы нести ее всю жизнь.
— Он хорошо прячет свою боль.
— Она все равно заметна? В глазах, в речах, в поступках?
— Да, что-то в этом роде. — Джейн с удивлением взглянула на мать.
— Значит, не так уж хорошо он прячет свою боль.
— Видимо, ты права.
— А еще он чувствует нечто вроде вины… перед ушедшей сестрой.
— Почему ты так думаешь?
— Все мы испытываем чувство вины, когда радуемся жизни, в то время как другие члены семьи не в состоянии это делать, — печально произнесла Тара и покачала головой. Потом поцеловала дочь в лоб. — Ты не помнишь, как мы приехали первый раз на пляж после того, как я окончательно потеряла зрение? Не помнишь, что ты ощущала?