Принцесса Клевская (сборник)
Шрифт:
Госпожа де Тианж [96] , старшая дочь герцога де Мортемара, похоже, нравилась ему больше других, хотя их общение сводилось скорее к несдержанным откровениям и не имело ничего общего с истинно галантными отношениями. Принц, естественно, отличался учтивостью, благородной и нежной душой, настолько восприимчивой и впечатлительной, что люди, вступавшие с ним в более близкие отношения, могли, используя его слабости, почти не сомневаться в своей власти над ним. Но главной его чертой была ревность. Хотя более всего страданий эта ревность приносила ему, и никому другому, мягкость духа делала его не способным к решительным, резким поступкам, на которые он мог бы отважиться в силу своего высокого положения.
96
Госпожа де Тианж – Габриэль де Рошешуар (1631–1693), старшая сестра маркизы де Монтеспан, с 1655 г. – маркиза де Тианж.
На основании всего сказанного нетрудно догадаться, что принц не принимал никакого участия в делах; препятствием тому служили его молодость,
Желая описать королевский дом, я, видимо, должна была начать с того, кто является его главой, однако обрисовать государя можно лишь с помощью деяний, но те из них, свидетелями коих мы являлись до момента, о котором только что шла речь, слишком непохожи на все, что нам довелось увидеть впоследствии, и посему вряд ли могут дать о нем истинное представление. Судить о государе следует на основании того, что мы собираемся сказать далее. И тогда он предстанет одним из величайших королей, которые когда-либо существовали, честнейшим человеком своего королевства и, можно было бы сказать, – совершеннейшим, если бы он не скупился на проявление ума, дарованного ему Небом, обнаруживая его целиком, а не скрывая так ревностно за величием своего положения.
Вот каковы были лица, из которых состоял королевский дом. Что касается кабинета министров, то власть там распределялась между господином Фуке [97] , суперинтендантом финансов, господином Летелье [98] , государственным секретарем, и господином Кольбером [99] . В последнее время этот третий пользовался наибольшим доверием кардинала Мазарини. Всем было известно, что король в своих действиях продолжал опираться на суждения и памятные записки первого министра, но никто в точности не знал, какие именно суждения и записи оставил тот его величеству. Мало кто сомневался, что он постарался принизить королеву-мать в глазах короля, как, впрочем, и многих других лиц. Зато неизвестно было, кого он возвысил.
97
Господин Фуке – Никола Фуке (1619–1680), с 1650 г. – генеральный прокурор, с 1653 г. – суперинтендант (министр) финансов. Блестящий финансист и политик. Один из душеприказчиков Мазарини. По инициативе Кольбера был отставлен от должности и арестован сразу же после кончины кардинала (формально из-за причастности к деятельности подпольного Общества Святых Даров, а по сути дела – из-за того, что обладал могуществом, неприемлемым для Людовика XIV). Первоначально осужденный на пожизненное изгнание, он затем по распоряжению короля заключается в крепость Пиньероль, где и проводит остаток своих дней.
98
Господин Летелье – Мишель Летелье (1603–1685), государственный секретарь по военным делам (с 1643 г.), канцлер Франции (с 1674 г.). Вместе с сыном маркизом де Лувуа много сделал для модернизации французских вооруженных сил и системы обучения офицеров. Известен как преследователь протестантов.
99
Господин Кольбер – Жан-Батист Кольбер (1619–1683), член Государственного совета, генеральный контролер (министр) финансов, государственный секретарь военно-морских сил, коммерции и королевского дома. Как в государственных вопросах, так и в том, что касается личной жизни монарха, неизменно стоял на страже интересов Людовика XIV и пользовался его неограниченным доверием. По поводу отношения Кольбера к Фуке Вольтер замечает: «Можно быть хорошим министром и при этом отличаться мстительностью» («Век Людовика XIV»).
Незадолго до смерти кардинала господин Фуке почти утратил его расположение из-за ссоры с господином Кольбером. Суперинтенданта отличали широта ума и беспредельность амбиций; он был учтив и чрезвычайно любезен в отношении людей способных, пытаясь с помощью денег привлечь их на свою сторону и втянуть в бесконечную сеть интриг, как деловых, так и любовных.
Господин Летелье казался более благоразумным и сдержанным; соблюдая собственные интересы, он полагался на твердую выгоду, не давая, подобно господину Фуке, ослепить себя блеском и роскошью.
Господина Кольбера, в силу разных причин, знали мало, известно было лишь то, что он завоевал доверие кардинала своею ловкостью и бережливостью. Король созывал на Совет только этих трех людей, и все ждали, кто из них одержит верх над остальными, ибо каждому было ясно: они далеко не едины, и если даже вдруг объединятся, то ненадолго.
Нам остается упомянуть о дамах, которые занимали в то время наиболее видное положение при дворе и лелеяли надежду на благосклонность короля.
Графиня де Суассон [100] могла бы рассчитывать на это: она была его первым увлечением и сохранила давнишнюю привязанность. Особу эту нельзя было назвать красивой, и тем не менее она обладала способностью нравиться. Она не блистала душевными богатствами, но в обращении с людьми, которых знала, вела себя естественно и мило. Большое состояние дяди давало ей возможность не принуждать себя. Свобода, к которой она привыкла, в соединении с живым умом и пылкой натурой приучила ее следовать лишь собственной воле и делать только то, что доставляло ей удовольствие. У нее, естественно, были амбиции, и в ту пору, когда король увлекался ею, трон вовсе не казался ей недостижимой высотой, о которой не следовало мечтать. Дядя очень ее любил и не отвергал для нее возможности взойти на трон, но все знатоки гороскопов в один голос уверяли его, что ей это не удастся, и он, потеряв всякую надежду, выдал ее замуж за графа де Суассона. Тем не менее она всегда сохраняла определенное влияние на короля и пользовалась некоторой свободой, разговаривая с ним более смело, чем остальные, что нередко давало повод подозревать, будто иногда в их беседах все еще присутствовала
100
Графиня де Суассон – Олимпия Манчини, племянница Мазарини (см. примеч. 13).
Меж тем казалось невероятным, чтобы король вновь отдал ей свое сердце. Государь в какой-то мере был более чувствителен к влечению, которое испытывали к нему, нежели к очарованию и достоинствам тех или иных особ. Он в самом деле любил графиню де Суассон до того, как она вышла замуж; но перестал ее любить, полагая, что ей небезразличен Вилькье [101] . Возможно, для таких предположений не было оснований, и даже более того: судя по всему, король ошибался, ибо если бы она действительно любила его, то, не имея привычки сдерживать себя, наверняка вскоре обнаружила бы это. Но раз уж король расстался с ней на основании пустого подозрения, решив, что ею любим другой, то вряд ли он вернулся бы, с полной достоверностью узнав, что она любит маркиза де Варда [102] .
101
Вилькье – Антуан, маркиз де Вилькье (1601–1669), с 1665 г. – герцог д’Омон. Капитан гвардейцев, маршал Франции, губернатор Парижа, участник войн с Фландрией (1667 г.).
102
Маркиз де Вард – Франсуа-Рене Дюбек-Креспен (ок. 1620–1688), капитан швейцарских гвардейцев. Известный обольститель и интриган, любовник графини де Суассон. Вместе с ней и де Гишем написал письмо Марии-Терезии, где сообщалось о связи короля с Лавальер (см. примеч. 49). В результате попал в Бастилию, затем был сослан. Лишь в 1683 г. Варду позволили вернуться ко двору, где он стал предметом всеобщего осмеяния. Его портрет приводится в «Любовной истории Галлии» Бюсси-Рабютена.
Мадемуазель де Манчини находилась еще при дворе, когда умер ее дядя. При жизни он заключил ее брак с коннетаблем Колонна [103] ; ждали лишь того, кто должен был представлять на бракосочетании коннетабля, дабы затем увезти ее из Франции. Трудно разобраться, каковы были ее чувства к королю и какие чувства испытывал к ней сам король. Как мы уже говорили, он страстно любил ее, а чтобы стало понятно, до чего довела его эта страсть, мы в нескольких словах расскажем о том, что произошло после смерти кардинала.
103
Коннетабль Колонна – Лоренцо Онофрио Колонна (1636–1689), герцог Тальякоццо, принц Пальяно и Кастильоне, коннетабль (т. е. главнокомандующий армией) Неаполитанский. Был женат на Марии Манчини. Бракосочетание состоялось в апреле 1661 г.
Увлечение это возникло во время путешествия в Кале, и причиной тому стала скорее признательность, чем красота. Мадемуазель де Манчини красотой не блистала. Очарование не коснулось ни внешности ее, ни ума, хотя умна она была необычайно. Она отличалась смелостью, решительностью, необузданным нравом, вольнодумством – и все это при полном отсутствии каких-либо приличий и учтивости.
Во время опасной болезни короля в Кале [104] она, не скрывая, выражала такую неистовую скорбь по поводу этой болезни, что, когда королю стало лучше, все наперебой спешили рассказать ему о страданиях мадемуазель де Манчини; возможно, впоследствии она и сама ему об этом говорила. Словом, она проявила столько страсти, безоглядно нарушив запрет, установленный для нее королевой-матерью и кардиналом, что, можно сказать, вынудила короля полюбить себя [105] .
104
Во время опасной болезни короля в Кале… – Здесь имеет место ретроспекция, так как путешествие Людовика XIV в Кале и его болезнь (по-видимому, скарлатина, хотя пометки на полях рукописных и печатных текстов уточняют, что это была оспа) относятся к июню 1658 г. Красотой Мария Манчини действительно не блистала, но зато искренне сострадала молодому монарху. Осенью того же года его нежные чувства к ней превратились в пылкую страсть.
105
…вынудила короля полюбить себя. – Многие свидетельства подтверждают силу любви короля к племяннице Мазарини. Чтобы претворить в жизнь испанский брак, Мазарини сослался на государственные интересы. Королю пришлось изменить свое поведение.
Вначале кардинал не противился этой страсти. Он полагал, что она вполне соответствует его интересам. Но затем, увидев, что племянница не дает ему отчета о своих беседах с королем и целиком завладела его умом, он начал бояться, как бы она не приобрела чересчур большого влияния, и решил умерить этот пыл. Однако вскоре понял, что спохватился слишком поздно. Король целиком поддался своей страсти, и сопротивление, которое пытался оказать кардинал, лишь восстановило против него племянницу, подвигнув ее на разного рода враждебные действия против него.
Не осталась она в долгу и перед королевой, то описывая королю ее поведение во время регентства, то пересказывая все, что наговаривали на нее злые языки. Наконец она отлучила от короля всех, кто мог повредить ей, став такой полновластной хозяйкой, что в тот момент, когда начались переговоры о заключении мира и о бракосочетании, государь попросил у кардинала разрешения жениться на ней, доказав затем своими действиями, что в самом деле желает этого.
Зная, что королева слышать не может без ужаса о возможности такой женитьбы и что ее осуществление чрезвычайно опасно для него самого, кардинал пожелал отличиться перед государством, пойдя на то, что считал противным собственным интересам.