Принцесса лилий (сборник)
Шрифт:
И какой замечательный конь ждет ее на конюшне Аквитанского отеля, настоящий боевой жеребец из Неаполя, на котором ее отец не знал поражений на турнирах!
И что, по слухам, на чердаке отеля есть привидение, а на соседней улице живет настоящая колдунья. То есть жила…
Жанна рассказывала и изредка поглядывала на своего спутника.
И всякий раз удивлялась: ну надо же, такие светлые вихрастые волосы и при этом темные, как маслины, глаза…
…А лицо худое, скулы так и торчат над впадинами щек, и светятся удивлением и еще чем-то темные глаза под светловолосой задорной челкой.
Жаккетта,
Она искала грибы или растения, способные значительно расстроить чье-нибудь здоровье.
Проще говоря, ядовитые.
Так, из чистого любопытства. Чтобы расширить кругозор. Правда, правда…
Одна из таких прогулок завершилась не вполне обычно.
Жаккетта, оставив далеко позади Жанну и Жерара, шла меж дубов, развлекаясь тем, что, набрав подол желудей, швыряла их вверх и вперед. Ничего отравляющего не попадалось, даже волчьих ягод или поганок. Не лес, а черт-те что!
Впрочем, кое-что ядовитое нашлось. Но совсем не то, что было нужно.
Под дубом стоял, молчал и скверно улыбался Волчье Солнышко. А должен был быть в совсем другом конце своих угодий…
Улыбался, к слову сказать, может быть, он и невыразимо очаровательно, да вот только у Жаккетты на душе стало так скверно, как давно не бывало.
– Господин виконт! – заорала она на весь лес, чтобы те, позади, знали, какой ядовитый гриб на их голову черт принес. – Вы прячетесь? А я вас все равно вижу! А что вы тут делаете?
– Жду вас, громкоголосая моя госпожа Нарджис! – Виконт отлепился от дерева и прилепился к Жаккетте. – Зачем же вы так орете?
Стиснутая в его объятиях Жаккетта горько порадовалась, что благодаря разнице в росте макушкой она попадает виконту ровно в подмышку. Если настойчиво смотреть в землю, глядишь и удастся избегнуть поцелуев в губы, а в макушку пусть целует, хоть плешь проделает – все не так противно!
– От счастья… – буркнула она.
– А о чем вы думали, когда швыряли желуди? – вжимал ее в себя Волчье Солнышко.
– Считала свои грехи!
С видом, словно всходит на костер, приблизилась Жанна.
Она была не то что бледная – белая как мел.
– Доброе утро… – тихо сказала она, глядя на упавшие листья.
– Жерар, лошадью займись! – коротко приказал оруженосцу Волчье Солнышко. – Милые дамы, а ведь я, не жалея коня, мчался сюда, чтобы вас обрадовать.
«Все готово для восточных оргий…» – одновременно подумали и Жанна, и Жаккетта.
– Я наконец-то решил, в каком качестве вы будете сопровождать меня по жизненному морю.
– В качестве галеры, – мрачно сказала Жаккетта.
– Несравненная прелесть госпожа Нарджис, поскольку юридически вы во Франции никто, дама Абонда [11] , я оформлю над вами опекунство.
– Я, слава богу, не ребенок, нечего меня опекать! – возмутилась Жаккетта и попыталась выбраться из объятий виконта.
– А вам и не надо быть ребенком, достаточно состояния, в котором вы сейчас пребываете.
Виконт еще раз сжал Жаккетту так, что у нее дыхание перехватило, затем выпустил и шагнул к напрягшейся Жанне.
11
Дама Абонда – фея.
– А
– Это не самая удачная идея… – с усилием сказала Жанна. – У меня практически нет ни земель, ни доходов. Зачем вам мезальянс? Ваш дом не одобрит подобного брака.
– Милая госпожа Жанна, какие земли, какие доходы? Я, слава богу, не бедствую, а мои родственники давно привыкли к моему образу жизни и надеются на Бога. «Надежда» – вообще их фамильный девиз. Это первое радостное известие. Нести приятные вести поистине сладостное занятие. Сегодня вечером я наконец-то торжественно введу вас, драгоценные мои жемчужины, в ваш восточный дворец.
Обратный путь в замок прошел при гробовом молчании.
– Нет, ты хоть поняла, что он собирается сделать? – спросила Жанна Жаккетту, когда они вернулись в комнату.
– Какую-то гадость… – мудро сказала Жаккетта. – Только что именно, не пойму. Какой подвох в опекунстве и замужестве?
– А такой! – хрустнула пальцами Жанна. – Если сейчас мы сможем сбежать и за пределами владений виконта Волчье Солнышко нам практически никто, то после этих процедур, что он намеревается проделать, и я, и ты будем в его власти. Он сможет вернуть нас сюда из любого угла королевства, и никто ему будет не указ. По закону, раз он твой опекун и мой супруг, он волен держать нас в Шатолу хоть до скончания века. И если в скором времени он нас здесь уморит, никто в это дело лезть не будет.
– Как это не будет? – возмутилась Жаккетта. – А если королю пожаловаться?
– Ну и глупая же ты! – поморщилась Жанна. – Ты хоть поняла, кто его родственники?
– Не поняла, – честно призналась Жаккетта. – Он же их не назвал.
– Он их назвал, и предельно ясно! – Жанна швырнула перчатки на пол. – «Надежда» – это девиз Бурбонов, и если королю даже придется решать это дело, будет оно не в твою пользу. Но ему не придется. Ты до короля просто не доберешься.
– Ну-у, госпожа Жанна, – нахмурилась Жаккетта. – Вы нас прямо заживо хороните. Во-первых, обещал – еще не значит сделал. Сами знаете: мужчинам верить – себя не уважать. Может быть, просто пугает. Во-вторых, даже если это не шутка, время есть, может быть, сбежим до того. Ну и в-третьих, ваше очередное замужество и мое опекунство еще не конец света. А может, у Волчьего Солнышка здоровья на двух женщин не хватит? А? Так что поживем – увидим. Не бойтесь вы его так, словно он сам Сатана.
– Я не могу, – призналась Жанна. – Когда он рядом, у меня все внутри обрывается и сердце в пятках стучит. Я боюсь его, боюсь до потери чувств! Был бы он нормальным, я бы постояла за себя, и меня не испугало бы ни замужество, ни все его выходки. Но я просто цепенею, когда вижу его. Он окутывает меня ужасом, как могильной пеленой.
– Что-то вы совсем раскисли… – вздохнула Жаккетта. – Человек как человек, только безумный. Да, видно, не особо, с одного лишь бока, если так умно все придумал. Если сейчас сбежать мы не можем – надо ждать и силы зря не расходовать. Но сдаваться-то никогда нельзя! Что теперь – лечь и помереть, что ли? Вставайте с кровати и к зеркалу садитесь. Я вам волосы уложу – скоро ведь за нами явятся. Мы же переселяемся.