Принцесса на горошине

Риз Екатерина

– Я не знаю, Лиля. Я не занимаюсь такими вопросами. И в данный момент, своей просьбой, я пытаюсь уберечь тебя от общения с людьми, которые ими занимаются. Давай будем дружить, будем сестрами, станем поддерживать друг друга. Для этого нужно лишь не разглашать посторонним лишнюю информацию. Понимаешь?

Она кивнула. Не сразу, но кивнула. Я пару секунд наблюдала её недовольную мордочку, как Лиля смотрит в сторону, а не на меня, затем подошла к ней, погладила её по голове. В знак примирения.

– Я знала,

что мы сможем понять друг друга. Поверь, у меня веские причины для этого. И ты к ним не имеешь никакого отношения.

Я отошла. Чувствовала себя, как какая-нибудь черствая светская львица престарелого возраста, которая решает судьбу не пришедшейся к душе юной и бедной родственницы. Я явно перечитала романов. Но в данный момент чувствовала себя злодейкой. Родная сестра ко мне со всей душой, хочет, чтобы мы стали одной семьёй, а я, вроде как, её стесняюсь.

Не стесняюсь. Но очень хочу избежать скандала вселенского масштаба.

– Ты веришь, что с ней можно договориться по-хорошему?
– Рыков выслушал мой рассказ о разговоре с Лилей, и скептически усмехнулся. – Очень сильно сомневаюсь.

Мы возвращались домой, Лилю я оставила в квартире с обещанием в скором времени заняться её судьбой. Особого энтузиазма в ответ не заметила, но списала всё это на обиду сестры. Она всё-таки была на меня обижена.

– Она тебе совсем не нравится? – поинтересовалась я у Пал Палыча.

– Она мне и не должна нравиться. Я оцениваю ситуацию со стороны. И в очередной раз предупреждаю тебя о том, что от неё ещё мы проблем хапнем.

– А что ты мне предлагаешь делать? – удивилась я. – Перестать с ней общаться? Что тогда помешает ей пойти в газеты или на телевидение? Оттого, что я сведу наши с ней отношения на нет, она не перестанет быть моей родственницей. Ведь этот факт мы уже установили, да?

Пал Палыч скорбно поджал губы. И я повторила ему то же, что недавно сказала Лиле:

– Я пытаюсь избежать скандала. Всеми силами.

– Надо сказать Марату.

– Нет уж, - разозлилась я. – Я знаю, что он сделает. Решит всё радикально. И я снова останусь одна.

– И что же будем делать?

– Успокоим Лилю.

– То есть, подкупим?

– Задобрим, - поправила я его. – Нужно найти для неё работу, подходящую квартиру. В моей ей оставаться ни к чему. Я должна буду поддержать её… финансово, до того момента, пока она не сможет сама себя обеспечивать.

– Марьяна, временами я удивляюсь твоей наивности.

– Тише. Я так решила. Пал Палыч, ты должен подобрать ей работу.

– Мне проехаться по кафе и торговым центрам?

– Не смешно. Я хочу, чтобы она работала в компании. Чтобы была на глазах. Подбери ей какую-нибудь работу.

– Она не умеет ничего, Марьяна.

– Научится, - упрямо сказала я. – Договорись о работе, и чтобы за ней аккуратно присматривали. Договорись,

но без лишних деталей. Ты же умеешь.

– Марату ничего не говорим?

– Зачем ему думать о таких мелочах? – Я сделала глубокий вдох, настраивая себя на позитивный лад. И даже вслух проговорила: - Всё будет хорошо. Я уверена.

– Очень рад твоей уверенности. У меня вот её нет. – Рыков обернулся ко мне с переднего сидения. – Кстати, у меня есть для тебя информация.

– Какая? – растерялась я от его загадочного тона.

– Ты же просила… поинтересоваться, - Пал Палыч сделал страшные глаза, продолжил выдавать информацию дозировано, ожидая, что я всё-таки догадаюсь: - об официальном статусе… семейном.

Когда я догадалась, о чем он говорит, меня кольнуло в самое сердце.

– Ах да… - И якобы безразлично спросила: - Есть что-то интересное?

– Думаю, да. Дома поговорим.

– Хорошо, - едва ли не по слогам проговорила я. О проблемах с сестрой я тут же позабыла.

Шура нас встретила пирогами. Запах стоял на весь наш немаленький дом, я думаю. Пал Палыч, как только переступил порог, сразу сделал глубокий вдох, а тут и Шура нам навстречу вышла.

– Как хорошо, что вы приехали. А я вот пироги затеяла. Марьяна, поешь?

– Обязательно, - пообещала я. – Но чуть позже. У нас с Пал Палычем дело есть. Мы в кабинете поговорим.

– Ну вот, - тут же расстроилась Шура. – Я вас ждала, старалась.

– Двадцать минут, - проговорила я. И со значением добавила: - Дело срочное и важное.

– Всё у вас важное и срочное, - махнула на нас Шура рукой и отправилась на кухню.

– Ставь чайник! – крикнула я ей вслед.

– Пироги – это хорошо, - буркнул Пал Палыч, направляясь следом за мной. А я вошла в кабинет отца, и только поинтересовалась:

– Я хочу знать то, что ты мне собираешься рассказать?

Рыков тут же сделал большие глаза, взглянул на меня удивленно.

– Откуда же я знаю?

Я села за стол, а на своего охранника глянула укоризненно. Нашел время в игрушки играть.

Пал Палыч присел в кресло напротив меня, а мне кивнул.

– Папка в столе.

Я моргнула.

– В каком столе?

– В твоем столе, Марьяна. Ящик открой.

Я выдвинула верхний ящик стола, на самом деле увидела папку, веселого желтого цвета. Я папку достала, а Рыкову сказала, как бы удивленно:

– И когда ты всё успеваешь?

– Это моя работа.

Папку я открывала, затаив дыхание, если уж быть честной. Понятия не имела, что там увижу, что прочитаю. А, главное, не зря ли я всё это затеяла. Хочу ли я знать подробности жизни бывшего любимого человека. Хочу ли знать, на кого он меня променял, и насколько счастлив. С ней, а не со мной. Это ведь самая главная деталь – что он с кем-то счастлив, а я нет.