Принцесса на Кириешках

Донцова Дарья

– И как его снять?

– Никак. «Аргус» специально задумывался таким образом, чтобы его случайно не сорвали. Ну представьте, вы потеряли сознание, а…

– Теперь в нем всю жизнь ходить? – испугалась я. – Носить пока не истлеет?

– Ну… нет, конечно.

– Скажите, чем шлем можно разрезать?

– Материал не поддается бытовым ножницам, мы думали…

– А разорвать получится? – перебила я ученого, желавшего обстоятельно рассказать о своем детище.

– Практически невозможно, шлем делался для использования

в экстремальной ситуации.

– Послушайте! – заорала я. – Но не могу же я ходить до смерти с мешком на башке.

– И не надо. Приезжайте к нам, сниму в два счета.

– Говорите скорей адрес.

– Пишите, – заявил Белявский.

– Господи! Это же в противоположном конце от Новорижского шоссе! Бог знает сколько времени проедем! Мы не задохнемся? – завопила я, узнав координаты лаборатории.

– Нет, «Аргус» рассчитан на сутки бесперебойной работы, потом он просто перестает выполнять защитные функции, но ведь вы не в эпицентре газовой атаки, – спокойно сообщил Белявский, – так вас ждать?

– Да, – закричала я, – тороплюсь со всех ног, вернее, колес!

До МКАД я доехала без особых проблем, на Новорижской трассе машин почти не бывает даже в часы пик, а уж в будний день, когда основная масса людей приступила к работе, и подавно никого не встретите. Неприятности начались на Кольцевой дороге.

Водители едущих рядом с моими «Жигулями» машин сначала притормаживали, потом разевали рты и сворачивали себе шеи от любопытства. Хотя чего уж тут такого особо странного? Ну сидит за рулем женщина с мешком на голове, и что?

Впрочем, может, шоферов удивляла не я, а Рейчел и Муля, которые, оказавшись в машине, моментально выставили в открытые окна замотанные морды. Следовало поднять стекла, но эти собаки соглашаются на автомобильные прогулки только с одним условием: они вывешиваются наружу, иначе ни в какую. Даже в студеном январе и не менее холодном феврале их приходится перевозить, устраивая ледяной сквозняк.

Поняв, что вызвала ажиотаж, я попыталась встать в крайний левый сверхскоростной ряд, но меня оттуда мгновенно прогнали мигающие фарами и недовольно «крякающие» джипы. Пришлось метнуться вправо и вновь стать объектом пристального внимания.

Решив наплевать на любопытствующих идиотов, я понеслась по трассе, но тут сзади замаячила бело-голубая машина ДПС, и над шоссе раздался грубый, усиленный динамиками голос:

– «Жигули» восемьсот тридцать, немедленно остановитесь.

Я припарковалась и велела детям:

– Сделайте одолжение, посидите тихо.

– Так мы никогда не шумим! – воскликнул Кирюшка.

– Я имею в виду молча.

– Хочешь сказать, что мы болтуны? – возмутилась Лиза.

Разговор явно переходил в ссору, но тут в стекло постучали.

– Ваши документы, – хмуро произнес толстый гаишник.

Я молча вытащила права и техпаспорт. Да уж, не повезло, попался

не милый, молодой, улыбчивый парень! Такой спокойно возьмет у меня пятьдесят рублей за то, что металась, не включая поворотник, из ряда в ряд. Нет, мне встретился старый, прожженный мент, который тоже примет мзду, но предварительно истреплет все нервы, читая нудные нотации и побуквенно изучая бумаги. От такого полсотней не отделаться, затребует по крайней мере в два раза больше. Ну отчего мне фатально не везет?

ГЛАВА 12

– Снимите шапку, – велел гаишник, – лица не видно.

– Зачем оно вам? Я не Василиса Прекрасная, – вздохнула я.

Но милиционер не был расположен шутить:

– Скидавай живее.

– Не могу.

– Почему?

– Ну… она… в общем… – замямлила я, – вы не сомневайтесь, права и машина мои. Хотите, еще паспорт покажу и рабочее удостоверение. Ну сами подумайте, кто же станет такой металлолом красть да еще с детьми и собаками в придачу! Давайте штраф заплачу, вот полтинник.

Патрульный хмыкнул:

– Ты сумасшедшая?

– Вы меня оскорбляете!

– Замоталась – и за руль! Я прямо глазам не поверил, когда увидел! Да за такое…

– А в правилах есть пункт, запрещающий садиться за баранку с завязанным лицом? – мгновенно возникла Лиза. – Где там написано: если на морде мешок – за руль не лезь?

– Умная больно, – отреагировал страж дорог.

– Нет уж, отвечайте, – настаивала девочка, – а заодно скажите свою фамилию и номер бляхи.

– И звание, а то вы не представились, как положено, – подхватил Кирюша, – ваще ни копейки Лампа не даст, выписывайте квитанцию. Мы уже в школу опоздали, торопиться теперь некуда.

– Лампа? – изумился гаишник. – Это что?

– Кто, – ткнула в меня пальцем Лиза, – так зовут человека, Лампа! Она за рулем, а мы с собаками сзади.

Понимая, что бедный мужик сейчас потеряет самообладание, а может, и сознание, я перебила мальчика:

– Я объясню ситуацию. Купила вчера в метро…

Через десять минут, не взяв с меня ни копейки, патрульный, помахивая черно-белым жезлом, направился к своей машине.

– Вот как с ними надо! – торжествующе заявил Кирюша. – А ты блеешь, как коза: «Это я, возьмите деньги», слушать противно.

– Я объяснила ему ситуацию, гаишник понял и отпустил нас. Потом, коза мекает, – только и сумела возразить я, – блеет овца.

– Без разницы, – хихикнула Лиза, – она тоже дура!

Решив сделать вид, будто не услышала последнюю фразу, я вцепилась в руль. Коза, овца, гусыня, курица, утка – назови как хочешь, мне все равно комфортнее сунуть блюстителю порядка деньги, чем начинать свару. Хотя следует признать, что дети правы. Из-за таких, как Евлампия Романова, гаишники чувствуют себя «на коне», если бы все автолюбители требовали квитанции…