Принцесса на Кириешках

Донцова Дарья

А потом Лева попал в тюрьму, его обвинили в убийстве Вени Клокова, осудили и отправили на зону. Курочкорябская испугалась.

Для начала она продала домик в Берделкине и обменяла квартиру Глоткиных на трехкомнатную хрущевку, расположенную в другом районе Москвы. Потом быстро устроила Петю на работу в профессионально-техническое училище преподавать историю. В советские времена, как, впрочем, и сейчас, учителей-мужчин катастрофически не хватало. Директриса ПТУ, узнав, что к ней хочет устроиться Петр Яковлевич Глоткин, кандидат наук, опытный

преподаватель, пришла в полный восторг, но потом насторожилась и спросила у Аси, которая принесла документы мужа:

– Почему ваш супруг выбрал наше училище? Зарплата у нас невелика, дети не слишком развитые, мы ведь готовим автослесарей.

Ася улыбнулась, она, предполагая подобный вопрос, заранее подготовила ответ:

– Петр Яковлевич аллергик. Врач посоветовал ему уехать из центра города поближе к окраине, из-за воздуха. Мужу запрещено пользоваться общественным транспортом. Ему лучше ходить на работу пешком. А еще Петр сейчас трудится над докторской и нуждается во времени. Ваше училище расположено в двух шагах от нашего дома, и распорядок занятий составлен так, что супруг уже в час дня может сесть за письменный стол. Ваше училище – идеальное место для него. Впрочем, если вас по непонятной причине терзают сомнения, Петр Яковлевич спокойно пойдет в общеобразовательную школу на соседней улице, там ему окажут теплый прием.

– С удовольствием возьмем товарища Глоткина, – испугалась директриса, – просто я хотела предупредить: зарплата здесь невелика.

– Нам много не надо, – улыбнулась Ася, – мы живем скромно, довольствуемся малым.

Стоит ли упоминать, что, заполняя анкету, Петя «забыл» о брате, томящемся на зоне? Впрочем, младший Глоткин, похоже, и на самом деле предал забвению старшего, никогда не спрашивал о нем, не интересовался его здоровьем, не писал писем. Опять все хлопоты легли на Асю. Курочкорябская отправляла передачи, заботилась о том, чтобы Лева получил зимние вещи, лекарства, книги…

Вот так они и жили, тихо, не высовывая из панциря голову. Потом грянули перестройка и полнейший хаос. У Аси в тот момент имелось двое детей, лентяй муж и огромный ком проблем, в первую очередь материальных. Ася была вынуждена разрываться на нескольких работах. Впрочем, когда на свет появилась еще до перестройки Оля, Ася попыталась единственный раз в жизни пристроить Петю к делу.

– Милый, – робко сказала она, – знаешь, репетиторы очень хорошо зарабатывают. Давай найду тебе уроки.

– Зачем? – зевнул Петя.

– Ну… у нас дети…

– Ты их сама родила, – отбил мяч муж, – с какой стати я должен теперь ломаться? Я и так отдаю в семейную кассу всю зарплату.

Ася опустила голову. Она не напоминала Пете, что деньги, полученные ею от мужа, целиком уходят на его же содержание.

Как-то под Новый год в квартире раздался звонок. Ася, не посмотрев в глазок, распахнула дверь и попятилась. На пороге стоял худой мужик в ватнике, черной шапке-ушанке и сапогах. В руках незваный гость держал мешок, сшитый из брезента.

– Вы

к кому? – воскликнула Ася.

Пришелец робко кашлянул:

– Не узнаешь?

– Нет.

– Я Лева, вот… вернулся… Срок вышел!

Ася оцепенела, оценивая размер беды.

После перестройки отношение граждан к тем, кто сидит за решеткой, претерпело существенные изменения. Вернее, обычные люди всегда были лояльны к заключенным. Да и как они могли относиться к ним иначе? У половины граждан в местах не столь отдаленных либо находился кто-то из родственников, либо садился, либо выходил. Изменилось отношение чиновников и милиции. Теперь, прочитав в анкете фразу «отбывал срок», кадровик не говорил: «Место занято», а спокойно оформлял соискателя на работу.

И Ася перестала бояться осуждения соседей. Сейчас ее волновала другая проблема: как прокормить еще один рот? И потом, Леву придется лечить, вон он какой худой, кашляет.

– Извини, – бормотал тем временем старший Глоткин, – мне идти некуда. Если не жаль, разреши помыться и чаем угости. Пусти на пару дней, переведу дух и уйду.

Асе стало стыдно.

– Входи скорей, – пытаясь изобразить радость, сказала она, – квартирка маленькая, но как-то же мы раньше в подобной умещались.

ГЛАВА 32

С появлением Левы жизнь стала еще тяжелей. Комнат в квартире было три, в одной, самой большой, жил Петя, в другой – Ася, в третьей – дети. Естественно, младший брат не собирался ущемлять себя из-за старшего. Леве поставили раскладушку в коридоре.

Вскоре Асе стало понятно, что зона сломала Леву. Он боялся выходить из дома, если раздавался звонок в дверь, мигом шмыгал в туалет и запирался на задвижку. А еще у Левы появилось что-то вроде мании преследования, если Ася просила его сходить, к примеру, в булочную, он бледнел и лепетал:

– Но, Асенька, вдруг там они!

Кто это такие и что «они» способны сделать с Левой, Ася так и не узнала. Любые расспросы на эту тему доводили бывшего заключенного до слез. Может, начни он буйствовать, Ася бы и помчалась к психиатру, но от Левы никаких неприятностей не было.

Днем он сидел на кухне и писал какую-то работу, шуршал бумагой, словно пугливая мышь. Ел Лева как черепашка, ходил в старом тренировочном костюме Пети, не курил. Единственный расход – бумага, которую Ася покупала на складе за полцены.

Прошло несколько лет, и произошло невероятное событие. Однажды в квартире раздался телефонный звонок и приятный женский голос спросил:

– Можно Льва Яковлевича Глоткина?

Ася покосилась на Леву, сосредоточенно водившего по листу ручкой, и ответила:

– Он сейчас подойти не может.

– А вы ему кто? – прозвучал вопрос.

– Ближайшая родственница, – обтекаемо сообщила Ася.

– Передайте Льву Яковлевичу, что его ждут в адвокатской конторе… – сказала дама.

– В чем дело? – испугалась Ася.