Принцесса на мою голову
Шрифт:
— Доброе утро. — выдавила я из себя кое-как.
— Звать-то как?
— Сан.
— Сан? А я Ирла. Будем знакомы.
Она была крепкой как боевая тетка Мерга и даже что-то схожее было в лицах. И она тоже носила штаны. Невероятное варварство! Я с подозрением покосилась на стопочку одежды, но там кожи не было видно.
— Пошли, ополоснешься и я отведу тебя на кухню. Голодная, небось.
— Да. Спасибо.
— А ты не болтушка, да? — Ирла усмехнулась и откинула с глаз вьющуюся русую челку. У нее в волосах тоже были деревянные
— Ну… я… да. Неболтливая.
Я пошла за ней. Баня тут была каменная одноэтажная и стояла отдельно от домов. Ирла оставила меня с чаном едва теплой воды и мочалом на полчаса. Я честно попыталась разобраться как использовать разные снадобья в баночках, что ждали своего часа на полках, но опасаясь натереть лицо чем-нибудь для огрубевших пяток оставила как есть и просто вымылась сама и промыла голову.
Из одежды мне предложили нижнее платье, хлопковые панталоны, верхний сарафан с кушаком и теплую безрукавку из шерсти, отделанную ярко-красной тесьмой. И теплый шерстяной платок. Ну хотя бы не ратанское убожество, ткани были добротные и гладкие, явно мастера делали, а не домотканый станок какой-то рукастой бабы. Выходит, они это покупали, вряд ли могли быть так искусны в ткачестве. По ним нельзя было заподозрить усидчивость.
Платок я повертела, не зная куда пристроить, и просто накинула на плечи.
Я вышла наружу и сразу оценила безрукавку. Грела отменно, а ветер тут похоже был делом постоянным. Немудрено на такой-то высоте.
Дома у нас погодой заведовали специальные воздушные мастера. Они усмиряли потоки ветра, и во дворце, хоть он и стоял на такой же вышине, можно было встретить только легкий бриз. А тут дуло отменно.
Видимо, поэтому на улице мало кто задерживался — шел куда нужно и тут же скрывался в домах.
— Готова? — Ирла дожидалась меня под навесом поленницы для бани.
— Да. А к чему?
— К работе, ясное дело. Как у тебя с готовкой?
— Эм… Скверно. — не стала я юлить.
— Ничего, научим. Но сперва покормим тебя.
Весь день я провела как рабыня! Меня определили в помощь к главной стряпухе и я резала, чистила, таскала ведра с помоями, мыла овощи, снова резала и так без конца.
К обеду я готова была взвыть и лечь на пол от усталости. Но никто вокруг отчего-то не стонал и не плакал, так что не пристало и мне показывать себя разнеженной. Хотя и я была разнеженной всю свою жизнь!
Кормились эти странные люди все в одном месте и в одно время. Оказалось поселок не так и велик, человек сорок не больше.
Мы сначала приготовили обед. Меня, правда, и близко не подпустили к кастрюлям, но я же чистила овощи, то есть участвовала!
Столовая тут была большой с длинными столами и лавками, а окна выходили на долину, и вид был чудный. Жаль никто не дал времени полюбоваться.
— Расставляй тарелки… и ложки разложи. И салфетки принеси, и проверь солонки
Хотелось вскипеть и сказать, что мне не положено вытирать пыль, но я была в бегах, а эти люди спасли меня. Я могла отплатить им только трудом, так что упрямо и отчаянно выполняла все, что требовали.
Стряпуха затрезвонила в колокольчик на крыльце здания и через десять минут в столовую ввалилась ватага женщин и мужчин, все одетые в кожаные штаны и теплые безрукавки. Шумные, дерзкие, говорливые. Гомон поднялся — хоть уши затыкай, но я только таскала за Ирлой чан с овощным рагу, а она наполняла тарелки огромным деревянным черпаком.
— Ну он уходит под меня, а я Риску ка-ак дерну вверх! Ты бы слышала, как он орал, когда его Тик кувырнулся в воздухе! — взахлеб рассказывал один парень всему окружению.
— Так вывалился или нет? — с любопытством спросил другой.
— Не-ет, — с жалостью сознался рассказчик. — Удержался, черт ловкий.
Грянул взрыв хохота и парня стали ободряюще хлопать по плечам.
Я ничего не поняла, понадеялась увидеть на обеде Олава, но его не оказалось среди горцев.
Уже после обеда я так устала, что еле волочила ноги.
Мне дали поесть в уголке кухни, а после весь утренний ад повторился для ужина.
После такого дня я пришла в комнату, где ночевала и без сил рухнула на постель, мечтая об одном — оказаться отсюда как можно дальше как можно скорее.
— Эй! — меня потрясли за плечо. — Ты живая вообще? Что там Мерга с тобой сделала?
Олав наклонился надо мной с участливым видом.
— Она уничтожила мое достоинство и честь, — пожаловалась ему вяло. — А ты как?
— Устал как собака, но все равно вставай. Где ты еще увидишь Громрысей, а завтра нам уходить.
— Куда? Ты договорился? — я с надеждой приподнялась.
— Пошли, или опоздаем. Они это нечто, но в темноте не разглядишь.
Я нехотя вылезла из постели и надела безрукавку. Олав осмотрел меня с ног до головы и я смутилась под его откровенно заинтересованным взглядом.
— Что? Мне идет я считаю, — я задрала нос и повязала на голову платок хитрым каноанским способом, создавая небольшую опрятную чалму. — Скажешь нет?
— Нет. Не скажу. Пошли уже.
И он протянул мне руку. Так просто, обыденно и тепло. Я взяла его ладонь словно естественнее этого в мире быть ничего не могло.
Мы вышли на улицу и пошли по деревушке. Солнце еще не село и окрашивало вокруг все в розово-оранжевый.
Деревушка горцев стояла в ущелье, что закрывало дома от совсем лютых ветров. С одной и с другой стороны к краям скал жались выбитые прямо в камне дома. Тут было… сурово. По сравнению с теплым деревянным ратанским селом, все было из камня, хлестал ветер, почти не росли растения, кроме мха да кустов, отчаянно цепляющихся за скалы.
Люди были подстать месту — вечно занятые, серьезные и совсем не куртуазные и не галантные.