Принцесса на одну ночь
Шрифт:
И вдруг его высочество сказал то, от чего голова пошла кругом.
— Вероник — моя сестра!
Я даже сначала подумала, что ослышалась. Какая сестра? У их величеств только один ребенок, и все об этом знают.
Но девушка, заметив мое недоверие, сглотнула слёзы и прошептала:
— Да, ваша светлость, я — незаконнорожденная дочь короля.
И, еще гуще покраснев, закрыла лицо руками.
Глава сорок первая, в которой Марго понимает, что быть дочерью короля вовсе не значит быть принцессой
Но я всё еще не могла поверить
И еще одно противоречие не давало мне покоя.
— Но если вы — брат и сестра, пусть и только по отцу, то к чему эти тайные ночные встречи? Разве нельзя общаться днем, в большом дворце?
Ах да, принц же сказал, что об их родственной связи, кроме них самих, знает только его величество!
— Ее величество ничего не знает о Вероник? — сообразила, наконец, я.
— Я сам узнал о Вероник только месяц назад, — грустно сказал принц. — Она же узнала эту тайну лишь ненамного раньше. Мои родители — любящие супруги, хоть вы, наверно, сейчас думаете совсем по-другому. Я знаю лишь об одной серьезной размолвке, которая случилась между ними. Тогда поссорились старшие братья матушки, и она хотела, чтобы отец вмешался в их распри и попытался их образумить. Он же полагал, что они должны разобраться сами, и вмешательство извне только еще больше их разозлит. Впоследствии матушка признала, что он был прав, но тогда она страшно обиделась на него за этот отказ. Дело дошло до того, что она уехала на родину и потребовала развода. Отец был в смятении.
— Именно тогда он и обратил внимание на мою мать, — Вероник вытерла слёзы и посмотрела на меня с такой тоской, что у меня сжалось сердце. — Их связь была столь короткой, что о ней даже не узнали во дворце. Но потом родилась я.
Ей было трудно говорить, и рассказ продолжил его высочество.
— Мать Вероник умерла при родах, и отец попросил одного дворянина, которому он доверял как себе, принять малютку в его семью. Супруга шевалье де Камбера тоже только-только разрешилась от бремени, и к несчастью их новорожденная дочь умерла. Супруги де Камбер выполнили просьбу, и до недавнего времени никто и не догадывался, что Вероник им не родная.
Я посмотрела на девушку с еще большей жалостью. Она, как и я, лишилась матери так рано.
— Они любили меня как собственную дочь! — воскликнула Вероник, и взгляд ее просветлел. — Не делали никаких различий между мною и моей старшей сестрой, — тут она смутилась и поправилась: — между той, которую я столько лет считала сестрой. Моя приемная мать умерла пять лет назад, а полгода назад скончался и шевалье де Камбер. Перед смертью он посчитал себя обязанным раскрыть мне подлинную историю моего появления на свет. К тому времени моя старшая сестра Жюстин уже была замужем, и отец боялся, что одной мне будет трудно. Он хотел, чтобы я знала — мне есть к кому обратиться. Но его откровение привело к ужасным последствиям. Я была поражена и напугана. Нет, я вовсе не собиралась ничего просить у его величества. Я понимала, сколь мало прав у меня на это. Хуже было другое — наш разговор услышал муж Жюстин. Вернее, не весь разговор, а только часть его. Он не узнал, кто является моим настоящим отцом, но понял, что я — вовсе не сестра его жены.
Ее глаза снова заблестели от слёз.
— Но что же ваша сестра? — возмутилась я. — Даже если вы по крови и не родные, то она знала, как вас любили ее родители, и не должна была позволять мужу так с вами поступать!
Вероник покачала головой:
— Жюстин всегда и во всём слушалась Даниэля. Я уверена, она жалела меня, но заступиться за меня не осмелилась. Но я ее не виню — ей нужно было сохранять свою семью, к каковой я более уже не принадлежала. Я сняла самую дешевую комнату на постоялом дворе и стала искать работу.
— Эта дуреха, — в голосе принца послышалась неожиданная нежность, — даже не подумала поехать в столицу и обратиться за помощью к своему настоящему отцу. Но, как выяснилось, все эти годы он не переставал интересоваться ее судьбой, и как только ему стало известно, что произошло, он велел привезти ее в Мериду и определил во фрейлины к моей будущей жене. По крайней мере, он имел основания полагать, что во дворце ее никто не обидит.
— Его величество был чрезвычайно добр, — сказала Вероник.
О, на ее месте я бы оценивала ситуацию совсем по-другому! Но я подавила уже готовый слететь с моих губ упрек.
— Когда Вероник приехала в столицу, отец всё мне рассказал. Тогда-то я и узнал, что у меня есть сестра. Он хотел, чтобы, если с ним что-то случится, я позаботился о ней. Конечно, самым лучшим выходом было бы признать ее официально, тогда уже никто не посмел бы причинить ей вред, но, к сожалению, это невозможно. Отец не решается огорчить такой новостью мою мать. Хотя я полагаю, что если он скажет правду, она простит его и отнесется к Вероник со всей добротой, какая у нее есть.
— О, нет, ваше высочество! — вскрикнула Вероник. — Я понимаю, насколько больно ее величеству будет всё это узнать! И я вовсе не хочу к себе никакого особого внимания. Мне довольно и того, что у меня есть.
Она мне нравилась всё больше и больше. Я была уверена, что она говорит вполне искренне и не могла не восхититься этим.
Как не могла не подумать с теплотой и о его высочестве, который отнесся к Вероник как и положено настоящему брату.
— Я не дала вам слово хранить эту тайну в начале нашего разговора, — сказала я, — но охотно даю вам его сейчас. И я, насколько это в моих силах, постараюсь сделать так, чтобы вы, мадемуазель Вероник, нашли во мне самую искреннюю подругу.
Я вскочила, подошла к мадемуазель Камбер, обняла ее и почувствовала, как она робко прикоснулась к моей руке.
— Благодарю вас, ваша светлость! Право же, я не стою такой доброты.
Его высочество не сказал ни слова — он поблагодарил меня взглядом. Взглядом, от которого кровь прилила к моим щекам.
Тайна перестала быть тайной в нашем узком кругу, но я по-прежнему чувствовала какое-то висевшее в комнате напряжение. Я посмотрела сначала на принца, потом — на Вероник.
— Есть что-то ещё, о чём вы не рассказали мне? — я спросила, но поняла, насколько бестактен вопрос, и тут же пошла на попятную: — Нет-нет, если мне не следует об этом знать…