Принцесса-невеста
Шрифт:
(2) Флоринское/Гульденское Огненное Болото имело и продолжает иметь несколько исключительно странных характеристик: (а) существование Снежных Песков и (б) присутствие Г.Н.Р., о которых будет подробнее сказано ниже. Снежные Пески обычно, и снова неверно, отождествляют с зыбучими песками. Трудно подыскать менее точную аналогию. Зыбучий песок влажен, и люди в нём тонут. Снежные Пески рыхлы, как и всё, где мало талька, и уничтожают, душа.
В основном Флоринское/Гульденское Огненное Болото использовалось, чтобы пугать детей. Ни в той, ни в другой стране не было ни одного ребёнка, которому в то или иное время, когда он вёл себя очень плохо, не пригрозили бы ссылкой на Огненное Болото. «Ещё раз так сделаешь, отправишься на Огненное Болото», – столь же распространённая фраза, как: «Ты должен съесть всё; в Китае люди голодают». И по мере того, как дети росли, опасности Огненного Болота тоже росли в их развивающемся воображении. Никто, конечно же, никогда в самом деле не ходил на Огненное
Лютик смотрела на Огненное Болото. В детстве она целый год мучилась ночными кошмарами, убеждённая, что умрёт здесь. Теперь она не могла сделать ни шагу. Гигантские деревья заслоняли солнце, бросая чёрную тень на землю перед ней. Отовсюду то и дело появлялись внезапные языки пламени.
– Ты не можешь требовать от меня этого, – сказала она.
– Я должен.
– Мне однажды приснилось, что я умру здесь.
– Мне тоже, нам всем это снилось. Тебе было восемь? Мне было именно столько.
– Восемь. Шесть. Не помню.
Уэстли взял её за руку.
Она не могла пошевельнуться.
– Мы должны?
Уэстли кивнул.
– Почему?
– Сейчас не время. – Он нежно потянул её.
Она всё ещё не могла пошевелиться.
Уэстли обнял её.
– Ребёнок; милый ребёнок. У меня есть нож. У меня есть шпага. Я пришёл с другого конца света не ради того, чтобы потерять тебя теперь.
Лютик пыталась найти что-то, что дало бы ей смелость идти дальше. Очевидно, она нашла это в его глазах.
Во всяком случае, они, держась за руки, двинулись в полумрак Огненного Болота.
Принц Хампердинк просто смотрел. Некоторое время он, сидя верхом, изучал шаги на дне оврага. Другого ответа не существовало: похититель затащил принцессу внутрь.
Граф Руген находился неподалёку.
– Они действительно пошли туда?
Принц кивнул.
Молясь о том, чтобы услышать в ответ «нет», граф спросил:
– Вы полагаете, мы должны последовать за ними?
Принц покачал головой.
– Они либо умрут там, либо выживут. Если они умрут, мне вовсе не хочется к ним присоединиться. Если же выживут, я поприветствую их на другой стороне.
– Но это слишком далеко, – сказал граф.
– Не для моих белых.
– Мы будем стараться не отставать, – пообещал граф. Он вновь взглянул на Огненное Болото. – Он либо в крайнем отчаянии, либо очень напуган, либо чрезвычайно глуп, либо невероятно отважен.
– Думаю, всё сразу, – ответил принц...
Уэстли прокладывал дорогу. Лютик оставалась позади, и сначала всё было довольно неплохо. Главное, поняла она, – это забыть свои детские сны, потому что Огненное Болото былоужасно, но не настолькоужасно. Запах испаряющихся газов, невыносимый поначалу, скоро стал привычным и уже не так ощущался. Внезапные вспышки огня можно было легко избежать, потому что прямо перед их возникновением поблизости от места их появления раздавался глухой хлопок.
Уэстли держал шпагу в правой руке, свой длинный нож – в левой, ожидая первого Г.Н.Р., но ни один не появился. Он отрезал очень длинный кусок прочной лозы, обернул её кольцом вокруг плеча и что-то с ней делал, пока они шли.
– Когда я закончу, мы сделаем вот что, – сказал он, уверенно двигаясь под гигантскими деревьями, – мы привяжемся друг к другу, и тогда, как бы темно ни было, мы будем рядом. Вообще-то, я думаю, что это скорее предосторожность, чем необходимость, потому что, честно говоря, я почти разочарован; это место ужасно, да, но не настолькоужасно. Ты согласна?
Лютик была готова согласиться, и обязательно согласилась бы; но только к этому моменту её поглотил Снежный Песок.
Уэстли обернулся как раз вовремя для того, чтобы
Лютик отвлеклась лишь на мгновение, земля под ногами казалась достаточно твёрдой, да она и не представляла себе, как должны выглядеть Снежные Пески; но стоило её ноге погрузиться в них, и она не смогла выбраться, и не успела она закричать, как уже исчезла. Словно провалилась в облако. Это был лучший в мире песок, и сначала он казался невесомым и не был неприятен. Она просто медленно погружалась в эту мягкую порошкообразную массу, проваливаясь всё ниже, становясь всё дальше от того, что напоминало о жизни, но она не позволила себе запаниковать. Уэстли сказал ей, как вести себя, если такое случится, и теперь она сделала то, что он велел: она раскинула руки, и распрямила пальцы, и заставила себя принять положение, напоминающее покачивающийся на воде труп, ведь Уэстли сказал ей, что так она станет тонуть медленнее. А чем медленнее она тонула, тем быстрее он мог нырнуть за ней и поймать её. Снежный Песок заполнил уши Лютик, и её нос, и она знала, что, стоит ей открыть глаза, как миллион маленьких снежных песчинок засыпется ей в веки, и теперь она начала по-настоящему паниковать. Как долго она падала? Ей казалось, что несколько часов, и её грудь болела оттого, что она не могла вдохнуть.
– Задержи дыхание, пока я не найду тебя, – сказал он, – ты должна лечь на спину, словно утопленник, закрыть глаза и не дышать, и я приду за тобой, и у нас появился чудесная история, которую мы будем рассказывать внукам.
Лютик продолжала тонуть. Вес песка на плечах становился невыносим. Её поясница начала болеть. Держать руки широко раскинутыми и пальцы распрямлёнными было мучительно и так бесполезно. Снежный Песок становился всё тяжелее и тяжелее, ведь она проваливалась всё ниже. Неужели он был бездонным, как они и думали, когда были детьми? Неужели она всё падала бы до тех пор, пока песок не разрушил бы её, а потом её бедные кости продолжили бы бесконечное путешествие вниз? Нет, где-то должен был быть покой. Покой, подумала Лютик. Какое чудо. Я так устала, так устала, и хочу отдохнуть, и «Уэстли, спаси меня!»– крикнула она. Или начала. Потому что для того, чтобы крикнуть, она должна была открыть рот, поэтому ей удалось произнести лишь первый звук первого слова: «Уэ». А затем Снежный Песок засыпался ей в горло, и с ней было покончено.
Уэстли начал просто замечательно. Она ещё не исчезла полностью, как он уже уронил шпагу и длинный нож и снял сложенную кольцом лозу с плеча. В мгновение ока он обвязал один конец вокруг огромного дерева, и, держась за свободный конец, нырнул вниз головой в Снежный Песок, ускоряя своё падение при помощи ног. Он даже и не думал о том, что может потерпеть неудачу. Он знал, что найдёт её, расстроенную, на грани истерики, и, наверное, у неё в голове всё перемешается. Но она будет жива. И, в конце концов, только это имело значение. Снежный Песок засыпал ему уши и нос, и он надеялся, что она не запаниковала и вспомнила о том, что ей надо распрямиться, чтобы он смог быстро поймать её в своём нырке. Если она вспомнила, то это должно быть не так уж и сложно – почти то же самое, что спасение утопающего в плотной воде. Они медленно погружались глубже, вы ныряли вниз, гребли ногами и руками, догоняли их, хватали их, возвращали их на поверхность, и единственной проблемой было убедить своих внуков в том, что это случилось взаправду, а не ещё одна семейная небылица. Он всё ещё размышлял о ещё нерождённых детях, когда произошло то, на что он не рассчитывал: лоза была недостаточно длинной. На мгновение он повис, держась за конец этой лозы, тянущейся сквозь Снежный Песок до безопасности огромного дерева. Было сумасшествием отпустить её. Было невозможно самому всплыть на поверхность с такой глубины. Возможно, приложив все силы, вы смогли бы подняться на несколько футов, но не более того. Поэтому, если он отпустит лозу и не найдёт её тут же, они оба обречены. Уэстли отпустил лозу без малейших сомнений, потому что он уже зашёл слишком далеко, чтобы потерпеть неудачу; о таких вещах, как неудача, не стоило даже и задумываться. Он погрузился вниз и тут же обхватил рукой её запястье. И тут он сам закричал, от ужаса и удивления, и Снежный Песок ворвался в его горло, ведь он схватил запястье скелета, голую кость, без малейшего кусочка плоти. Такое случалось в Снежных Песках. Отполированные песком скелеты часто начинали плавать, словно водоросли в тихом течении, двигаясь туда и сюда, иногда всплывая к поверхности, чаще просто совершая в Снежных Песках путешествие длиною в вечность. Уэстли отбросил запястье, и слепо вытянул обе руки, беспорядочно шаря вокруг, пытаясь нащупать её, потому что неудача не была проблемой; неудача не была проблемой, сказал он себе; это не проблема, о ней не стоит и думать, поэтому забудь о неудаче; просто продолжай искать и найди её, и он нашёл её. Точнее, её ногу, и он подтянул её к себе, и обхватил рукой её совершенную талию, и начал бить ногами, бить со всей оставшейся силой, ведь ему надо было подняться на несколько ярдов до конца лозы. Мысль о том, что найти одну-единственную лозу в море Снежного Песка может быть непросто, не беспокоила его. Неудача не была проблемой; ему просто надо было бить ногами, и, если он будет делать это достаточно энергично, он поднимется, а когда он достаточно поднимется, он протянет руку, чтобы схватить лозу, и когда он сделает это, лоза окажется именно там, где надо, и тогда он привяжет Лютик к лозе и из последних сил поднимет их двоих наверх, к жизни.