Принцесса Сливового Аромата

Воронина Виктория

Не желая отдаться докучливым заботам дня, Тао Нань лихорадочно покрывал поцелуями лицо Мей Фэн, словно от этого зависела его жизнь.

– Моя Императрица, что я могу сделать для Вас, чтобы Вы навсегда захотели остаться со мной? – хрипло спросил он в перерыве между двумя особо страстными лобзаниями.

Мей Фэн слегка призадумалась, затем с виноватой улыбкой ответила:

– Мне хочется прокатиться на спине Великого Тигра Янцзы с этой горы до Лояна. Мое желание осуществимо?

Тао Нань сразу понял причину ее просьбы. Несмотря на то, что в ходе поединка он из всех сил сдерживал себя, чтобы не нанести серьезный

ущерб Мей Фэн, и выполнял сразу две противоположные задачи – не ранить ее, и обезопасить себя от ее меча, поскольку Мей оказалась серьезным противником, его Императрица больше пострадала в бою. Она получила многочисленные ссадины и болезненные ушибы, и ей было трудно физически преодолеть долгий путь до столицы. А ему только в удовольствие было нести на себе столь прекрасную ношу, и потому он с готовностью произнес:

– Тигр Янцзы с радостью понесет на себе свою Тигрицу. Садись на мою спину, дорогая!

– Сначала нам нужно одеться, - с лукавой улыбкой заметила Мей Фэн, прикрывая свое тело длинными черными волосами, выпавшими из прически.

– Да, да, - согласно закивал головой Тао Нань, и отправился собирать раскиданную одежду. Однако ему не удалось обнаружить ни штанов, ни накидки, ни даже своего тонкого кожаного пояса, к которому прикреплялся меч.

– Где же наше платье? – в растерянности проговорил он.

Желая помочь возлюбленному в нужных поисках, Мей Фэн вышла из пещеры, осмотрела местность и рассмеялась.

– Нань, смотри туда! – громко крикнула она, показывая на высокое дерево. – По милости вороватой мартышки, Императрица и Первый генерал Поднебесной остались в чем мать родила!

Тао Нань проследил направление ее руки и увидел на верхушке полисандрового дерева черную курносую обезьяну, держащую в лапе комок их похищенной одежды. Молодому генералу стало не до смеха: дерево, несмотря на высоту, оказалось молодое, ветки тонкие, по ним нельзя было добраться до обезьяны, чтобы силой вернуть платье.

– Что же нам делать? – растерянно произнес Тао Нань. – Мы же не можем без одежды предстать перед придворными Запретного Города, а уж перед малолетним Государем тем более!

Мей Фэн впервые видела непобедимого генерала Тао в таком замешательстве. Никогда она не подозревала, что он может быть настолько стеснительным, чтобы полностью спасовать перед горной мартышкой, и открыто обнаружить свою беспомощность перед ней. Ей даже стало жаль его, и она бодро сказала:

– Не переживай, Нань, что-нибудь придумаем. В крайнем случае, я сплету из ветвей бамбука набедренные повязки для нас.

– Но это все равно уронит наше достоинство, Мей! Нет, я все равно попробую справиться с этим наглым животным! – отрицательно покачал головой молодой генерал и громко крикнул, обращаясь к хвостатой воровке: - Отдай нам нашу одежду, подлая тварь! Иначе поймаю тебя и отшлепаю, как следует!!!

Черной обезьяне крайне не понравилось такое неуважительное к ней обращение, и она звонко заверещала, всем своим видом показывая неудовольствие. Мей Фэн приняла к сведению ее громогласный протест против ущемления ее достоинства, и поспешно сказала:

– Нет, Нань, так нельзя себя вести, иначе это милое создание рассердится еще больше и сбежит. Нужно договариваться!

– С кем договариваться?! С обезьяной?! – недоверчиво спросил ее Тао Нань.

– Да, с обезьяной, - жизнерадостно подтвердила Мей

Фэн. – Животные – это не некоторые люди, с ними можно договориться. Предложим ей обмен!

И она, сняв со своих ушей серебряные сережки с горным хрусталем, высоко помахала ими над своей головой, и призывно зацокала языком, подражая звукам речи курносых мартышек.

Обезьяна внимательно смотрела на нее некоторое время, не двигаясь при этом с места. Блеск горного хрусталя, сверкающий на ярком солнце сотнями лучей, заворожил ее, и она, поколебавшись, согласилась на обмен и спустилась с дерева. Мей Фэн внушила ей такое доверие, что она даже разрешила ей погладить себя по голове.

После того, как сережки перешли в цепкие мохнатые лапки, а одежда вернулась к их законным владельцам, Тао Нань принялся с такой поспешностью натягиваться на себя штаны, что это вызвало новый взрыв смеха у Мей Фэн.

– Нань, не стоит больше бояться. Наша пушистая воровка уже скрылась в гуще деревьев, - крикнула она, надевая свою накидку.

– Смейтесь, смейтесь, Моя Императрица, но я подозреваю, что эта зловредная мартышка шляется в окрестностях не одна. Очень даже возможно, что скоро сюда появятся ее такие же ловкие сородичи, которым нам больше нечего предложить, - проворчал молодой генерал, опасливо посмотрев на горный лес. – Вам-то конечно с Вашей прекрасной фигурой не стыдно перед людьми и нагишом стоять, а у меня тело слишком долговязое, нескладное, его непременно нужно скрыть одеждой!

– О, Нань, это не так! Ты – настоящий Бог Войны и твое тело просто великолепно! – начала пылко уверять Мей Фэн, преданно глядя на своего возлюбленного нежным взглядом.

Ее слова польстили самолюбию молодого генерала, и он, опустившись на колено перед большим камнем, более добродушным тоном произнес:

– Ну, Жена, забирайся на мою спину, прокачу тебя до Лояна, как обещал, на себе!

Мей Фэн не заставила себя дважды просить. Она взобралась на камень, осторожно обхватила руками плечи Тао Наня, стараясь при этом не задеть его рану, и он быстрым, по воински походным шагом, отправился по дороге вниз, неся ее навстречу их новой жизни.

» Глава 26. Заключительная

Совместное возвращение генерала Тао и императрицы Мей Фэн, горделиво восседающей у него на спине вызвало немалое изумление и замешательство у жителей Лояна. Они не верили собственным глазам при виде этой пары, издавна находившейся в конфронтации друг с другом, но заученным движением падали на колени по обочине дороги, должным образом приветствуя приемную мать царствующего императора.

Еще больше поразились министры Поднебесной и придворные Запретного Города в Зале Сохранения Гармонии во время речи молодой императрицы, прямо объявившей им о горячем желании стать законной супругой своего давнего недруга. Чуть опомнившись, вельможи всех рангов немедленно принялись отговаривать Государыню, в которой они видели залог спокойствия всей страны, от ее опрометчивого решения. Больше всех был не согласен маленький император Юнли, не желающий терять свою названную мать. Гвалт поднялся такой, что дворцовые ласточки в испуге поднялись со своих гнезд и высоко взмыли в небо.